1982 год что происходило
Схватка за власть в 1982 году
Только что послушал беседу историка Андрея Фурсова с историком и писателем Федором Раззаковым, автором более ста книг. Одна из книг под названием «Коррупция в Политбюро. Дело красного узбека» не только о событиях в Узбекистане в начале 80-х годов, но и о других фактах коррупции в Советском Союзе. Раззаков располагает рабочим дневником Генерального секретаря ЦК КПСС Леонида Брежнева, который велся не им самим лично, а его помощниками с октября 1964 года до смерти. В дневнике было описаны все действия генсека за тот или иной день – кого принимал, с кем разговаривал по телефону и как долго, куда ездил. По мнению писателя, разговоры о том, что Брежнев в последний год был полной развалиной, не соответствовали действительности. Он готовил к схватке за власть со своим «верным соратником» Юрием Андроповым.
Как известно, Юрий Андропов долгие годы был председателем КГБ, но его заместителями были ставленники Брежнева Цвигун и Цинев. Теперь сошлемся на записи в дневнике Брежнева с конца 1981 года по ноябрь 1982 года, т.е. до смерти Брежнева. С октября начинается наезд на Галину Брежневу, дочь Генсека. Но не за её злоупотребление алкоголем, не за связь с любовником и торговлю бриллиантами, а за вмешательство в политику и её разговоры с людьми, которые могут поддержать Брежнева в борьбе за власть. Андропов знал, что Чурбанова, зятя Брежнева, собираются сделать министров внутренних дел, а бывшего министра Щелокова поставить на должность заместителя правительства, курирующего силовые ведомства, в том числе и КГБ. По линии КГБ эту работу должно было проводить управление, подчиненное Цвигуну, но тот с конца октября сильно болел. И если в октябре он 5 раз звонил Брежневу, видимо, с информацией о деле Галины Брежневой, то в ноябре всего один раз, но в декабре, когда ему стало лучше, снова 5 раз был телефонный разговор с Брежневым.
Ходили слухи, что у Цвигуна был рак, его мучили сильные боли, но после консилиума академик Перельман эти слухи опровергал. Ставит под сомнение версию об онкологии у Цвигуна и Раззаков. Как и версию о самоубийстве генерала. Тот прошел войну и никого не боялся. Скорее всего, его устранили. Как устранили кандидата в генсеки Машерова из Белоруссии, который попал в странное ДТП вскоре после того, как у него забрали охрану. А охраной высших руководителей страны, как известно, занималось 9-е управление КГБ. Так же неожиданно скончался и Кулаков, пышущий здоровьем секретарь ЦК КПСС, член политбюро. Умер Гречко, который скептически относился к возвышению Андропова.
В это время умирает «серый кардинал» в Политбюро Суслов. Он лежал в это время в больнице, шел на поправку, его собирались выписывать. Дочь Суслова написала в своих воспоминаниях, что была у отца, когда дежурный доктор принес отцу таблетку, тот выпил, и вскоре ему стало плохо. Это произошло 21 января. 26 января у Суслова отключили аппарат ИВЛ, и он официально скончался. Спасти старого Суслова ( ему скоро должно было исполниться 80 лет) не смогли. Или не захотели, как считает тот же Раззаков. Он высказывает предположение, что Андропов готовил себе почву для старта на должность Генсека, ведь Суслов был вторым человеком в партии, и теперь его должность вакантна. Стать Генсеком проще с должности второго секретаря, чем из кресла председателя КГБ.
Далее Раззаков приводит список телефонных разговоров, которые вел Брежнев с начала года. В феврале он имел долгую беседу с Рашидовым, первым секретарем ЦК Компартии Узбекистана, очень уважаемым человеком, который 23 года был кандидатом в члены Политбюро. Так долго кандидатом не был ни один из членов Политбюро. Брежнев обещал Рашидову, что в марте приедет в Узбекистан вручать ему орден, так же всей республике за успехи в соцсоревновании. Вскоре состоялся продолжительный телефонный разговор с Щербицким, первым секретарем ЦК Компартии Украины. Раззаков считает, что именно Щербицкий планировался Брежневым на пост Генерального секретаря ЦК КПСС на ноябрьском Пленуме ЦК.
Андропов после поездки в Афганистан тяжело заболел и почти два месяца пролежал в больнице. Именно с тех пор у него обострилась болезнь почек, которая и свела его в могилу.
Имел беседу Брежнев и с Алиевым, первым секретарем ЦК компартии Азербайджана. Намекал, что тот тоже может стать одним из небожителей, членов Политбюро. В начале марта Брежнев выступает на съезде профсоюзов, много говорит о положении в Европе и совершенно ничего о положении в Азии. Хотя в это же время состоялся визит министра обороны и члена Политбюро Устинова в Индию, где он встречался с премьер-министром этой страны Индирой Ганди.
Далее последовали шаги, свидетельствующие о том, что СССР хочет улучшения отношений с Китайской Народной республикой. В Китае услышали, и Генсек Компартии Китая выступил с заявлением, что его страна не прочь восстановить дружеские отношения с бывшим «старшим» братом. А Брежнев 22 марта поехал в Узбекистан, где на него во время встречи с работниками авиационного завода упали конструкции, на которых стояли люди. Как написал один из охранников Брежнева, поездка на этот завод вначале планировалась, но потом была отменена, и КГБ не проверяло цеха. И когда Брежнев поехал все же на этот завод, случилось то, что случилось. У Брежнева была сломана ключица. Но Брежнев сразу не поехал в Москву, а провел все запланированные мероприятия в Ташкенте. Главным было выступление перед трудящимися при вручении республики награды. Именно тогда Брежнев озвучил предложения об улучшении отношений СССР с Китаем и Индией, и о желании прекратить войну в Афганистане. Раззаков считает, что это было сделано специально в Ташкенте, потому что Брежнев собирался поручить Рашидову заниматься Индией и Китаем, где у того были неплохие контакты. Рашидов был всегда против ввода наших войск в Афганистан. И лишь потом вернулся в Москву и лег в больницу на Грановского со своими травмами. И до 26 апреля он лежал в больнице. Потом были майские праздники, на работу Брежнев вышел 5 мая. В этот день у него состоялся разговор с Циневым, который был первым замом председателя КГБ. Именно тогда его старый товарищ предложил кандидатуру на должность своего начальника в КГБ, так как было ясно, что Андропов уйдет на работу в ЦК КПСС.
12 мая в Ташкенте состоялась встреча Рашидова и руководителя Афганистана Бабрака Кармаля, а затем началось наступление наших войск на севере Афганистана, где живут преимущественно узбеки. Душманы потерпели жестокое поражение. Лишь после смерти Брежнева они займут прежние позиции в этом регионе.
22 мая Брежнев принял Алиева, и ориентировал его на более тесную работу на иранском направлении после введения его в состав Политбюро ЦК КПСС. 24 мая состоялся очередной Пленум ЦК КПСС по производственному вопросу. С докладом выступил Михаил Горбачев. И хотя особо похвалиться было нечем, Горбачев сохранил свой пост секретаря, в отличии от своих предшественников, которые обычно после критики в свой адрес уходили в отставку. На пленуме последовало назначение Андроповым вторым секретарем ЦК, но не по идеологии, кем был Суслов, а на другой раздел работы, он стал курировать международные отношения с соцстранами. Как выразился Фурсов, это был пинок под зад вверх. Андропов лишился реальной власти в КГБ, и не обрел таковой, какой обладал Суслов.
Перед назначением нового председателя КГБ у Брежнева был с ним телефонный разговор, а вскоре после назначения, 9 июня, он принял Федорчука в своем кабинете и дал ему указания. До этого, 7 июня, у Брежнева был телефонный разговор с Щербицким, который, по всей видимости, колебался, не хотел ввязываться в драку за власть, не зная расклада сил. Чебриков, которого рекомендовал Андропов, остался на своем месте. Цинев, который и посоветовал Брежневу назначить Федорчука, продолжал работу в КГБ.
По мнению Раззакова, и Фурсов с ним согласился, Брежнев обставил своими кадрами Андропова, как охотник волков красными тряпками. Была подготовлена почва для того, чтобы на ноябрьском Пленуме ЦК КПСС Брежнев перейдет на должность, которую стал занимать в Китае Дэн Сяопин, председателя центральной комиссии советников ЦК, а Щербицкий займет его место Генерального секретаря. Рашидов и Алиев войдут в состав Политбюро, но останутся работать в своих республиках. По мнению Брежнева, там они нужнее. Один будет укреплять контакты с Китаем и Индией, второй – с Ираном.
Перед уходом в отпуск, 2 июля, Брежнев выслушал в своем кабинете доклад Федорчука о кадровых перестановках в верхнем эшелоне КГБ. В частности, впервые в состав коллегии комитета был введен председатель КГБ с Украины Муха, который сменил Федорчука.
Затем Брежнев ушел в отпуск, который провел по своему обыкновению, на Черном море, в Ялте. Во время отпуска он встретился с руководителями европейских компартий Польши, Венгрии и Чехословакии, и одной азиатской – Монголии.
Вернулся на работу 1 сентября, в это же день встретился с председателем Правительства Тихоновым, и рано утром 2 сентября улетел в Киев на три дня, причем тайно, без проводов на аэродроме и пышных встреч. Казалось странным, что Брежнев из Крыма, который близко от Киева, не заехал к Щербицкому, а сделал крюк через Москву ради встречи с Тихоновым. Видимо, уточнил у того, как продвигаются дела по его поручениям. И теперь приехал к Щербицкому с окончательным решением. Видимо, Брежневу удалось сломить сопротивления Щербицкого. Но в это время умер второй секретарь ЦК КПУ, и Щербицкому надо было провести пленум, чтобы на нем избрали того человека, которому он должен будет передать руководство Украинской парторганизацией. Таким человеком стал Титаренко.
7 и 8 сентября Брежнев дважды встречался с Андроповым, а с 9 сентября тот ушел в отпуск. В тот же день, 9 сентября Брежнев имел беседу с Генеральным секретарем ООН. 10 сентября газета «Правда» напечатала большую статью о состоявшемся съезде Компартии Китая. На съезде было провозглашено о смене поколений в китайском руководстве. Дэн Сяопин выступил с большим докладом, в котором раскритиковал желание идти на сотрудничество с западными странами, и предложил строить социализм в стране с учетом местной специфики. Были избраны руководящие органы партии, в том числе генеральный секретарь. Дэн Сяопин занял пост, который по сути дела, стоял выше должности Генерального секретаря ЦК КПК.
21 сентября в СССР приехала премьер-министра Индии Индира Ганди, с которой у Генсека были продолжительные беседы. На обратном пути Ганди залетела в Киев (к будущему генсеку Щербицкому), и лишь потом улетела на родину. Сразу после визита Ганди Брежнев звонил Рашидову и о чем-то с ним долго беседовал. Видимо, проинформировал того, что с Ганди все решено. 23 сентября Брежнев летит в Баку на торжества в этой республике, где у него состоялся обстоятельный разговор с Алиевым.
По возвращению в Москву 13 октября Брежнев встречается с Федорчуком, 18 октября – с Тихоновым и Федорчуком, 19 октября посещает больницу на улице Грановского, где ему провели медосмотр, после которого он едет на дачу в Завидово. Видимо, ничего угрожающего здоровью Генсека не обнаружили.
27 октября Брежнев имел разговоры с первым секретарем МГК КПСС Гришиным и с академиком Чазовым. В разговоре с последним поинтересовался здоровьем Андропова и предупредил Чазова, что надо заниматься здоровьем второго секретаря ЦК КПСС, на которого у Брежнева большие ставки. Он знал, что Чазов и Андропов в хороших отношениях и их разговор станет известным Андропову.
В этот же день, 27 октября по просьбе министра обороны Устинова выступил с часовой речью перед руководящим составом армии и флота. По мнению Фурсова, это было странным. Ведь известно, что Устинов и Андропов всегда держались вместе. Фурсов делает предположение, что опытный царедворец Устинов понимал, что исход схватки далеко не ясен, и перестраховался, решил угодить и нашим, и вашим.
28 октября Брежнев принял Щербицкого и Алиева в своем кремлевском кабинете. Видимо, перед ноябрьскими праздниками они уточняли диспозицию. Никаких опасений, что Пленум ЦК пройдет не так, у них не возникло.
Далее Раззаков обращает внимание на те события, что зафиксированы в рабочем дневнике Брежнева. 7 ноября, как обычно, Брежнев был на трибуне Мавзолея во время военного парада и демонстрации трудящихся, а вот 9 ноября у него была продолжительная встреча с Андроповым, первая за 2 месяца. Видимо, на этой встрече Брежнев выложил на стол свои козыри, и Андропову стало ясно, что вместо первого лица в государстве он станет четвертым. В спорте это самое плохое место, ниже трех призовых всего на одну ступеньку.
Но утром 10 ноября Брежнев умирает. Причем по странным обстоятельствам, в эту ночь на даче не было его жены Виктории, и якобы Брежнев не смог дотянуться до «тревожной кнопки». Неотложная медицинская помощь опоздала. Первым на дачу приехал Андропов (бывших кгбешников не бывает. Старые связи сохранились), и, удостоверившись, что Генсек умер, уехал, захватив с собой некий чемоданчик, в котором, как говорила жена Брежнева, тот хранил компромат на Андропова. Затем Андропов вновь появился на даче со всеми членами Политбюро.
А потом был Пленум ЦК, но не тот, что планировался, и к которому готовился Брежнев, тот перенесли на декабрь. На этом Пленуме был избран новый Генеральный секретарь – Юрий Владимирович Андропов. Щербицкий не смог вылететь из США, где он был с официальным визитом, не было на Пленуме и первого секретаря ЦК Компартии Казахстана Кунаева, настоящих тяжеловесов в Политбюро, которые могли бы выполнить задумки прежнего руководителя партии. Щербицкий и Кунаев не стали воевать с Андроповым. Первый после приезда в СССР ни разу не переступил порог кабинет Генсека, сидел у себя в Киеве. А против Рашидова начали так называемое «хлопковое дело», следователи Гдлян и Иванов ревностно выполняли задание Андропова, и хотя нельзя сказать, что коррупции в Узбекистане не было, но она не шла ни в какое сравнение с коррупцией в Закавказье, в первую очередь в Грузии и Армении. Но «хлопковое дело» раздули до гигантских размеров, и это положило конец карьере Рашидова, который пользовался в Азии большим авторитетом.
masterok
masterokМастерок.жж.рф
Хочу все знать
О попытке переворота в СССР и войне МВД против КГБ в 1982 г. заговорились недавно. Фабула этого сюжета такова: Министр внутренних дел Николай Щелоков 10 сентября явился на прием к Л.И. Брежневу и, убедив его в реальности попыток главы КГБ Юрия Андропова захватить власть в стране, получил разрешение на арест главного чекиста на три дня для «выяснения обстоятельств антипартийного заговора».
Три отряда специального назначения МВД тут же получили приказ выезжать к зданию ЦК, к дому Андропова и к зданию КГБ на Лубянке.
Но один из спецназовцев оказался предателем и передал сообщение о происходящем в КГБ. Кагэбэшники получили возможность противостоять Щелокову. Они успели блокировать отряды МВД превосходящими силами. У дома Андропова на Кутузовском проспекте в результате быстрой перестрелки его люди одолели людей Щелокова. К счастью, милицейские быстро сдались, но один из них — раненый подполковник Р., умер в институте Склифосовского вечером 11 сентября. Так КГБ подавил милицейский путч и переиграл МВД всего за три с половиной часа, и с тех пор Андропов получил безраздельный контроль над дряхлеющий телом, умом и волей генсеком Брежневым.
Когда спустя пару месяцев Брежнев умер, Андропов и его люди получили непосредственную власть. Щелоков был вскоре уволен, его первый зам Ю. Чурбанов — осужден по «узбекскому делу». Потом Щелокова лишили звания генерала армии и в день милиции об этом объявили в газетах, потом исключили из КПСС и лишили звания Героя Социалистического труда и других послевоенных наград. Спустя день, 13 декабря 1984 г., Щелоков застрелился из охотничьего ружья.
Правда, если много сомнительных моментов в рассказах. Во-первых, если Андропов убедил позже в своей невиновности генсека, то почему не был после провала арестован Щелоков, а если не убедил, то как Брежнев позволил осужденному им же на арест Андропову разгуливать на свободе? Во-вторых, детали этой истории в разных изложениях разнятся. Так, в публикации «Комсомольской правды» (13.09.12) Додолев писал, что КГБ узнал все не благодаря предательству одного из людей Щелокова, а «спалив» их рядом с домом Андропова еще накануне (хотя и предательство здесь фигурирует). Кроме того, в этой версии спецназовцы МВД не оказали никакого сопротивления.
Помимо этих и прочих вопросов, кроме рассказов Семенова и Додолева нет никаких свидетельств в пользу достоверности их сведений о заговоре 10 июля 1982 г. Да и сам Семенов рассказать об этом без посредников уже не может, а написать не успел, что лишь углубляет сомнения в том, что Додолев рассказывает выдуманную историю — ведь мертвый, на которого он ссылается, уже не может его опровергнуть.
Сам же Додолев однажды оговорился по Фрейду: «Я весьма пристрастный летописец…». В его профессиональной карьере были и утки, и купюры и т.п. Вполне вероятно, что он лишь приспособил конспирологическую версию карьеры Щелокова под реальную, давно известную и совершенно прозаическую историю: В 1968 г. Н. Щелоков стал министром МВД. Ю. Андропов годом ранее возглавил КГБ. Давно конкурирующие структуры продолжили борьбу между собой и при новых руководителях, и каждый следил за другим.
Проблема для Щелокова состояла в том, что на него компромата было предостаточно — он был замешан во многих коррупционных делах, так как много лет пользовался своим могуществом и безнаказанностью. Но все это длилось до тех пор, пока не умер главный его защитник — Брежнев. После этого ничто не мешало рвущегося к власти Андропову на вполне реальных основаниях устранить конкурента, вот и все.
Кроме того, при Щелокове МВД стало более, чем когда-либо раньше, сборищем оборотней в погонах. Несколько таких «оборотней», будучи пьяными, убили майора КГБ Афанасьева из-за продуктов, которые были при нем, прямо в московском метро в 1980 г. Инициированное КГБ расследование выявило еще множество нарушений и злоупотреблений, ставших в милиции при Щелокове систематическими. Если бы экс-министр не застрелился, то был бы осужден на полностью законных основаниях.
1982-й: роковой год для СССР
30 лет назад вереница смертей высших руководителей государства круто изменила судьбу страны
В газетах о реальных обстоятельствах внезапной смерти первого заместителя председателя КГБ СССР, члена ЦК КПСС и генерала армии Семена Кузьмича Цвигуна не было ни слова. Но кто-то узнал, как именно ушел из жизни Семен Кузьмич, и слух о том, что один из самых доверенных людей Брежнева пустил себе пулю в лоб, быстро распространился по Москве.
Смерть Цвигуна стала первым драматическим событием 1982 года. Вслед за Цвигуном неожиданно умирает второй человек в партии — член политбюро и секретарь ЦК Михаил Андреевич Суслов. А закончится этот решающий в истории Советского Союза год уходом из жизни самого Леонида Ильича Брежнева. В кресле хозяина страны его сменит Юрий Владимирович Андропов, и начнется новая эпоха.
СМЕРТЬ ГЕНЕРАЛА ЦВИГУНА
Самым верным доказательством того, что Цвигун ушел из жизни не совсем обычным путем, было отсутствие подписи Брежнева под некрологом. Все решили, что за смертью Цвигуна стоит что-то политическое. Тем более что буквально через несколько дней скончался Суслов. А не связаны ли между собой их смерти? Не произошло ли в стране нечто тайное, что стоило жизни и тому, и другому?
Люди, более осведомленные в нравах тогдашней Москвы, пришли к выводу, что Цвигун оказался в центре скандала вокруг дочери генерального секретаря Галины Брежневой. Пошли разговоры о том, что это Цвигун приказал арестовать Бориса Ивановича Буряце, интимного друга Галины Леонидовны. Бориса Буряце называли «цыганом», потому что он пел в театре «Ромэн» (в реальности он был молдаванином). После знакомства с Галиной Леонидовной Буряце стал солистом Большого театра, вел завидно веселый образ жизни, ездил на «Мерседесе».
Незадолго до всех этих загадочных смертей, 30 декабря 1981 года, в Москве произошло громкое ограбление. Неизвестные похитили коллекцию бриллиантов у знаменитой дрессировщицы львов народной артистки СССР, Героя Социалистического Труда Ирины Бугримовой. Рассказывали, что в число подозреваемых попал Борис Буряце. Его арестовали, но он вроде бы успел попросить о помощи Галину. А следствие по делу об украденных бриллиантах и других аферах, в которых фигурировало имя Брежневой, как считалось, курировал генерал Цвигун. И когда ему стало ясно, что все нити ведут в брежневское семейство, Цвигун, рассказывали, собрал материалы о сомнительных связях дочери генерального секретаря и отправился в ЦК КПСС, к Суслову. Семен Кузьмич выложил на стол результаты работы следственной группы и попросил разрешения провести допрос Галины.
Михаил Андреевич, говорили, пришел в бешенство и буквально выгнал Цвигуна из своего кабинета, запретив допрашивать дочь генсека. Генерал пришел домой и застрелился. А Суслов так разнервничался, что у него случился инсульт. Его в бессознательном состоянии отвезли из ЦК в спецбольницу, где он вскоре умер.
Потом, когда арестовали и осудили мужа Галины Брежневой — бывшего первого заместителя министра внутренних дел Юрия Михайловича Чурбанова, разговоры о том, что семья генерального секретаря погрязла в коррупции, получили подтверждение.
АНДРОПОВ И ЕГО ЗАМЕСТИТЕЛИ
Семен Кузьмич Цвигун был на одиннадцать лет моложе Брежнева. Окончил Одесский педагогический институт, работал учителем, директором школы, с осени 1939 года служил в наркомате внутренних дел. В 1946 году он получил назначение в министерство государственной безопасности Молдавии, где познакомился с Леонидом Ильичом, когда тот с пятидесятого по пятьдесят второй год работал первым секретарем республиканского ЦК. Брежнев проникся к Семену Кузьмичу симпатией, которую сохранил до конца жизни.
Леонид Ильич не забывал старых знакомых, помогал им. Он вообще обладал завидным даром поддерживать добрые отношения с нужными людьми, и они ему преданно служили. Особое значение Брежнев придавал кадрам госбезопасности, сам отбирал туда доверенных людей. В этой брежневской когорте ведущую роль играли два генерала — Семен Кузьмич Цвигун и Георгий Карпович Цинев.
До войны Цинев был завотделом, а потом секретарем Днепропетровского горкома. Его начальником оказался секретарь обкома Брежнев. В сорок первом оба пошли в армию. После войны Брежнев вернулся на партийную работу. Цинева оставили в кадрах Вооруженных сил, а в пятьдесят третьем, после чистки органов госбезопасности от людей Берии, перевели на Лубянку. Когда Брежнев стал первым секретарем ЦК, Цинев возглавил третье управление КГБ — органы военной контрразведки.
Цвигун и Цинев к моменту избрания Брежнева главой партии уже давно работали в КГБ. Но с тогдашним председателем комитета — Владимиром Ефимовичем Семичастным — отношения у них не складывались. Брежнев сменил Семичастного на Андропова. И сразу попросил вернуть Цвигуна из Азербайджана. Юрий Владимирович понимал Брежнева с полуслова. Через три дня Семен Кузьмич стал заместителем председателя КГБ. Еще через день Цинева утвердили членом коллегии КГБ. В 1970 году он и станет зампредом.
Цвигун и Цинев повсюду сопровождали Андропова, бесцеремонно располагались в его кабинете, чтобы присутствовать при важном разговоре. Так что Леонид Ильич знал каждый о каждом шаге председателя КГБ.
ГЕНЕРАЛЬСКАЯ ЛЮБОВЬ К КИНО
Цвигун и Цинев получили звание генерала армии, как и Андропов, хотя должны были в воинской иерархии стоять на ступеньку ниже начальника. Обоим Брежнев дал по Золотой Звезде Героя Социалистического Труда. При этом Цвигун и Цинев между собой не ладили. Это тоже устраивало Леонида Ильича.
Став первым замом, Цинев кричал и на генералов. Георгия Карповича многие в комитете ненавидели. Он, не задумываясь, ломал людям судьбы.
Благодушный по характеру, Цвигун никого особо не обижал, поэтому оставил о себе неплохую память. Семен Кузьмич увлекся литературным творчеством. Начал с документальных книг о происках империалистов. А вскоре стали появляться романы и киносценарии под прозрачным псевдонимом С.Днепров. Осведомленным людям известны имена профессиональных литераторов, которые «помогали» Цвигуну.
Сценарии Семена Кузьмича быстро воплощались в художественные фильмы. Их главного героя, которого Цвигун писал с себя, играл Вячеслав Тихонов. Семен Кузьмич не был похож на популярного артиста, кумира тех лет, но, вероятно, в мечтах видел себя таким. Цвигун (под псевдонимом «генерал-полковник С.К.Мишин») был и главным военным консультантом знаменитого фильма «Семнадцать мгновений весны».
Брежнева страсть Цвигуна к изящным искусствам не смущала. Он снисходительно относился к мелким человеческим слабостям преданных людей. А для Цвигуна и для Цинева главным критерием оценки людей были лояльность и верность Леониду Ильичу.
БОЛЬШОЕ УХО КОМИТЕТА
Георгий Карпович Цинев контролировал девятое управление КГБ (охрана политбюро) и, как говорят, ведал прослушиванием высших госчиновников. Он присматривал и за «политически неблагонадежными» — не за диссидентами, а за теми чиновниками, кого подозревали в недостаточной преданности генсеку.
Цвигун был одним из самых преданных Леониду Ильичу людей. Никогда в жизни он не сделал бы ничего, что могло ему повредить. Теперь уже известно, что никакого дела Галины Брежневой не существовало. Но она действительно была знакома с некоторыми людьми, попавшими в поле зрения правоохранительных органов.
Начальником главного управления внутренних дел столицы был тогда выходец из комсомола Василий Петрович Трушин. «Задержали как-то спекулянтку, — рассказывал генерал Трушин, — через нее вышли на цыгана из Большого театра, который поставлял ей товары. От цыгана следы повели к Галине Брежневой».
«Цыган» — это уже упоминавшийся Борис Буряце. Но посадили его вовсе не за кражу бриллиантов. В 1982 году его приговорили к семи годам тюремного заключения по статье 154, часть 2 (спекуляция) Уголовного кодекса РСФСР. Он отсидит четыре года и в конце 1986 года выйдет на свободу.
Узнав об аресте Бориса Буряце, министр внутренних дел Николай Анисимович Щелоков, преданный Брежневу человек, перепугался. Распекал Трушина:
— Ты понимаешь, на что ты замахнулся? Как ты мог?
Щелоков позвонил Андропову — хотел посоветоваться. Но председатель КГБ ответил, что такие вопросы надо решать с Леонидом Ильичом. Щелоков недовольно сказал Трушину:
— Решай вопросы о Галине с ее мужем, не впутывай меня в это дело.
Мужем Галины был генерал-полковник Юрий Михайлович Чурбанов, первый заместитель министра внутренних дел СССР. Трушин доложил Чурбанову, что для следствия нужны показания Галины. Наутро Юрий Михайлович прислал ему заявление, подписанное Галиной Леонидовной, о том, что она Буряце не знает и дел с ним не имела.
Занималась историей Буряце не госбезопасность, а милиция. Никому в руководстве КГБ и в голову не приходило расследовать деятельность дочери генерального секретаря. Семен Кузьмич Цвигун тут и вовсе был ни при чем. Так что не было ему нужды ни ходить к Суслову с мифическими документами, ни пускать себе пулю в лоб из-за Галины Леонидовны.
Но версиям нет числа. Шептались, что Семена Кузьмича убрали, чтобы он не мешал заговору против Брежнева. А заговор будто бы организовал Суслов, который решил взять власть.
ЧЛЕН ПОЛИТБЮРО В КАЛОШАХ
Вокруг Суслова тоже ходит масса слухов, версий, мифов и легенд. Человеком он был сложным, с тайными комплексами, очень скрытным. Есть литераторы, которые верят, что именно его Сталин хотел провозгласить своим наследником, да не успел.
Из всех версий эта самая смешная. Сталин, во-первых, умирать вовсе не собирался, а во-вторых, к своим подручным относился брезгливо-презрительно и никого из них не мог представить на своем месте.
Михаил Андреевич Суслов родился в ноябре 1902 года в деревне Шаховской Хвалынского уезда Саратовской губернии. В детстве болел туберкулезом и смертельно боялся возвращения болезни. Поэтому всегда кутался и носил калоши. Единственный в брежневском окружении, он не ездил на охоту — боялся простудиться.
Историки часто задаются вопросом, отчего же Михаил Андреевич Суслов, который просидел в кресле секретаря ЦК КПСС тридцать пять лет, поставив абсолютный рекорд, не стал главой партии и государства? Роль руководителя страны требует умения принимать неординарные и самостоятельные решения, не заглядывая в святцы. Хрущев это мог. Брежнев — пока не начал болеть. А Михаил Андреевич привык строго следовать канонам. Ни другим, ни себе он не позволял никаких вольностей, отклонения от генеральной линии. Тонкогубый секретарь ЦК с лицом инквизитора помнил наизусть все идеологические формулировки и патологически боялся живого слова, боялся перемен. Всегда интересовался, как в прошлом решался тот или иной вопрос. Если же звучало слово «впервые», Суслов задумывался и откладывал решение.
Над другими членами политбюро часто издевались, Суслов не давал повода для анекдотов. Улыбку вызывало только его пристрастие к калошам и старого покроя костюмам. Его дочь Майя рассказывала, что отец сурово отчитал ее, когда она надела модный тогда брючный костюм, и не пустил в таком виде за стол.
Еще изумляла привычка Михаила Андреевича ездить со скоростью чуть ли не сорок километров в час. Никто не рисковал обгонять его машину. Первый секретарь Ленинградского обкома Василий Сергеевич Толстиков говорил в таких случаях:
— Сегодня обгонишь, завтра обгонишь, а послезавтра не на чем будет обгонять.
На заседаниях политбюро Суслов сидел справа от генерального секретаря. Но не выпячивал себя, неизменно повторял: «Так решил Леонид Ильич». Брежнев знал, что ему не надо бояться Суслова: тот не станет его подсиживать. Михаила Андреевича вполне устраивало место второго человека.
Суслов говорил коротко и только по делу. Никаких шуток, посторонних разговоров. Обращался ко всем по фамилии, кроме, разумеется, Брежнева. Аппаратчики им восхищались. Но невозможно забыть то, что Суслов сделал со страной. Он был главным дирижером тотальной обработки умов, которая продолжалась десятилетиями и создала невероятно искаженную картину мира. Брежневско-сусловская система закрепила привычку к лицемерию и фарисейству — вроде бурных и продолжительных аплодисментов на собраниях, восторженного приветствия вождей — любых вождей.
Как бы отнесся Михаил Андреевич к посетителю, который заговорил бы с ним о неладах в семье генерального секретаря? По неписаным правилам партийной этики все проблемы, связанные с семьей генерального секретаря, председатель КГБ обсуждал с ним один на один — и то, если ему хватало решимости. Многоопытный Михаил Андреевич тем более не стал бы влезать в личные дела генсека. Да и не посмел бы никто прийти к нему с такими делами.
«ВЫ ХОТИТЕ МЕНЯ СДЕЛАТЬ БОЛЬНЫМ»
Так что же произошло с генералом Цвигуном в тот январский день 1982 года?
Семен Кузьмич давно и тяжело болел, у него нашли рак легкого. Сначала прогнозы врачей были оптимистическими. Операция прошла удачно. Казалось, пациент спасен, но, увы, — раковые клетки распространялись по организму, состояние его ухудшалось буквально на глазах. Метастазы пошли в головной мозг, Цвигун стал заговариваться.
— Покажи, — приказал Цвигун.
Брежнев был потрясен смертью старого товарища. Очень переживал, но не поставил свою подпись под некрологом самоубийцы, как священники отказываются отпевать самоубийц.
А что же случилось с Михаилом Андреевичем Сусловым?
Лечащему врачу Суслов жаловался на боли в левой руке и за грудиной после даже непродолжительной прогулки. Опытные врачи сразу определили, что боли сердечного характера — у Михаила Андреевича развилась сильнейшая стенокардия. Провели исследования, установили атеросклероз сосудов сердца и коронарную недостаточность. Но Суслов категорически отверг диагноз:
— Вы все выдумываете. Я не больной. Это вы меня хотите сделать больным. Я здоровый, а это у меня сустав ноет.
Может быть, не хотел считать себя больным, чтобы не отправили на пенсию, может, искренне не верил, что способен болеть, как другие люди. Тогда врачи схитрили: в Соединенных Штатах заказали мазь, содержащую сердечные препараты. А Михаилу Андреевичу сказали, что она снимет боли в суставах.
Суслов старательно втирал мазь в больную руку. Лекарство помогло. Сердечные боли уменьшились. Михаил Андреевич был доволен, назидательно заметил врачам:
— Я же говорил, что болит рука. Стали применять мазь, и все прошло. А вы мне твердили: сердце, сердце.
В январе 1982 года второй человек в партии лег на обследование. Первоначально врачи не нашли у него ничего пугающего. А потом прямо в больнице случился инсульт, он потерял сознание и уже не пришел в себя. Кровоизлияние в мозг было настолько обширным, что не оставляло никакой надежды.
НЕЖДАННЫЙ ГОСТЬ С УКРАИНЫ
Лишившись надежной опоры, Брежнев искал Суслову замену. Вроде бы остановил свой выбор на Андропове, сказал Юрию Владимировичу, что вернет его из КГБ в ЦК. Но шел месяц за месяцем, а Брежнев медлил с решением. Колебался? Присматривал кого-то другого на роль второго человека в партии?
В это время между Брежневым и первым секретарем ЦК компартии Украины Щербицким состоялся секретный разговор о кадровых делах. Андропов встревожился, понимая, что может за этим стоять. Щербицкий принадлежал к числу любимцев Брежнева.
Только через четыре месяца после смерти Суслова, 24 мая 1982 года, Андропова наконец избрали секретарем ЦК. А председателем КГБ СССР неожиданно для всех стал Виталий Васильевич Федорчук, которого перевели из Киева, — он руководил госбезопасностью на Украине. Назначение Федорчука было неприятно Андропову. Он хотел оставить вместо себя на Лубянке другого человека. Но возразить не посмел.
Виталий Васильевич проработал в Киеве двенадцать лет. В 1970 году его столь же неожиданно назначили председателем КГБ Украины. Это не было рядовой сменой руководства республиканского комитета госбезопасности, а политической акцией.
Когда Брежнев стал генеральным секретарем, Украиной руководил Петр Ефимович Шелест. А у Леонида Ильича была своя кандидатура на этот пост. Владимир Васильевич Щербицкий начинал партийную карьеру на родине Леонида Ильича, в Днепродзержинске. Но помимо личных у Брежнева были и иные мотивы.
В Москве Шелеста подозревали в покровительстве националистам. Петр Ефимович, пожалуй, больше других киевских политиков любил Украину, украинский язык. Опирался на настроения немалой части украинской интеллигенции, которая с горечью говорила о судьбе своего народа. А Щербицкий, как он сам говорил, стоял на «позициях Богдана Хмельницкого», то есть полностью ориентировался на Москву. На пленумах и совещаниях выступал на русском языке. Заботился о том, чтобы Москве нравилось все, что он делает.
После переезда Федорчука в Киев по Украине прошла волна арестов диссидентов — реальных и мнимых. Многие из них после перестройки станут видными деятелями культуры, депутатами украинского парламента. Как говорили тогда на Украине: «Когда в Москве стригут ногти, в Киеве рубят руки». Вскрытые Федорчуком «преступные недостатки» в сфере идеологии помогли Брежневу освободить кресло первого секретаря ЦК компартии Украины для своего друга. Он ловко убрал Шелеста. Хозяином республики стал Щербицкий.
Люди знающие утверждают: после смерти Суслова Леонид Ильич успокоил своего киевского друга: «моим преемником Андропов не станет, после меня ты, Володя, будешь генеральным секретарем».
ПРЕЕМНИКИ У ПОДНОЖИЯ ТРОНА
Брежнев сделал выбор в пользу Федорчука, которого и сам не знал, по совету генерала Цинева. Сам Георгий Карпович по возрасту и состоянию здоровья возглавить комитет госбезопасности не мог. Но назначение Федорчука могло быть более значительным шагом, чем казалось со стороны. Когда-то он обеспечил передачу власти на Украине в руки Щербицкого. Может быть, теперь ему предстояло исполнить такую же миссию в Москве?
Бывший секретарь ЦК по кадрам Иван Васильевич Капитонов уверял, что в середине октября 1982 года его вызвал Леонид Ильич.
— Видишь это кресло? — спросил Брежнев, указывая на свое. — В нем будет сидеть Щербицкий. Все кадровые вопросы решай с учетом этого.
Став председателем КГБ СССР, Федорчук продолжал оглядываться на украинское руководство. Перезванивался со Щербицким, прислушивался к его советам и просьбам. В аппарате отметили возросшую активность Щербицкого. Андропов это видел. Юрий Владимирович знал, как многое в кадровых делах зависит от КГБ.
А с Андроповым Федорчук практически не общался. Юрий Владимирович остерегался своего сменщика. Знал, что правительственной связью ведают новые люди, подозревал, что теперь чекисты прослушивают и его телефоны.
Юрий Владимирович знал, какие авансы делались Щербицкому, и это заставляло его дополнительно нервничать. Кто еще мог претендовать на кресло генерального? Константин Устинович Черненко, бессменный руководитель общего отдела ЦК?
Брежнев в последние годы настолько доверял Черненко, что, как говорят, подписывал принесенные им бумаги, не вникая в их суть. В ЦК ходили слухи, что в одном из разговоров с Черненко Брежнев доверительно сказал ему:
— Костя, готовься принимать от меня дела.
В реальности же Леонид Ильич уходить вовсе не собирался. И о скорой смерти, как и любой нормальный человек, не думал, поэтому его разговоры относительно преемника никто не воспринимал всерьез. Это был, скорее, пробный шар. Он хотел посмотреть, кто поддержит идею насчет пенсии. Но в политбюро люди были опытные, тертые, никто промашки не допустил. В его окружении всем было выгодно, чтобы он оставался на своем посту как можно дольше, хотя те, кто имел возможность видеть его вблизи, понимали, как он плох.
10 ноября 1982 года Брежнев ушел из жизни. Его место занял Андропов.
Страна и мир гадали, что принесет с собой новый руководитель страны, какие идеи выдвинет. И мало кто понимал, что главный кабинет на Старой площади занял тяжело больной человек, чье земное время уже истекало.
В смерти и генерала Цвигуна, и Михаила Андреевича Суслова, и самого Леонида Ильича Брежнева в 1982 году не было, как видим, ничего таинственного. Если уж на то пошло, главная загадка состоит в том, каким образом все эти люди весьма скромных возможностей и способностей, огромный слой чиновников — малограмотных догматиков или предельных циников — вообще оказались во главе нашего государства. И естественным образом довели его до упадка.