почему у жанны бадоевой такой противный голос
Жанна Бадоева: «В жизни я — жуткая трусиха»
— Ваши дети уже выросли. Лолите шестнадцать, Борису двадцать три. Часто у работающих женщин возникает внутренний конфликт между желанием реализоваться и погруженностью в материнство. Когда снимались в «Решке», чувство вины не мучило? Ведь дети были еще маленькими.
— Считаю себя хорошей матерью, никаких внутренних раздраев. Я люблю своих детей, они всегда для меня на первом месте, никогда о них не забывала и не отсутствовала годами. Мне кажется, это искаженное восприятие материнства — все отдать во благо детей! Человек рождается со своей миссией, как бы высокопарно это ни звучало. Многие ее ищут и не находят ответа. Мне повезло: я делаю то, что умею, хочу, должна.
— Но ведь волнительно уезжать на край света, когда сын-подросток может непонятно куда пойти болтаться.
— Мои дети никогда не болтались. У них были няни, водитель, а еще бабушка, дедушка, дядя. Прежде чем уехать на съемки, я все планировала, расписывала и контролировала. У Лолиты и у Бори помимо обычной школы еще музыкальная и куча кружков. В детстве у меня была любимая сказка Пляцковского о маме-страусихе и ее двоих детях. Пока она вилась вокруг них, страусята бесконечно капризничали: фу, манная каша, фу, уроки, фу, наизусть — не хотим.
Однажды мать сказала:
— Милые дети! Меня пригласили сниматься в кино, я уезжаю.
— А вы уже большие, справитесь.
И когда она вернулась, дети умели буквально все: и убираться, и стирать, и готовить, а еще хорошо учились. Сказка заканчивалась фразой: «Это был самый счастливый день в жизни у мамы Амы». Так вот — оказалось, что это четкая проекция на мою жизнь.
— Родители не пытались вас «образумить», убедить остаться дома и побыть с детьми?
— Нет, старались помочь. Буквально вчера созванивались с мамой, она говорит: «Жанна, я так мечтаю, чтобы ты нашла нормальную работу».
Безусловно, и она, и папа рады тому, что я занимаюсь полезным делом. Но мама считает, что я работаю на максимуме, и не понимает, что работа — мое вдохновение. Переживает, что мало отдыхаю. Наверное, меня потому хватило и на карьеру, и на воспитание детей, и на быт, что всегда умела правильно расставлять акценты. Когда не снималась, оставалась дома. Ни вечеринок, ни тусовок, ни посиделок с гостями. Я была только с детьми, и всё! Мне этого хватало. Дошло до того, что вообще перестали куда-то приглашать, — были уверены, что или откажусь, или окажется, что я в отъезде.
Знаю точно: неработающая, сидящая рядом мама — не на пользу детям. Я старалась удерживать баланс, и кажется, это получилось. Мне не на что жаловаться, у нас хорошие отношения.
— Лолита живет с вами, а взрослый сын где, чем занят?
— Неподалеку, в Милане. Работает айтишником. Если требуется его компетенция, помогает нам с программой.
— Жанна, в эпоху соцсетей без критики со стороны никуда. За что чаще всего «прилетает»?
— За голос. Пишут, что программа хорошая, но смотреть невозможно из-за противного голоса Бадоевой. И манерная — еще пишут. И толстая. И старая. Двух слов связать не может. Как-то раз зашла в аккаунт наиболее активного критикана. Его ник показался забавным — Повар-обезьянка. Думаю, хоть рецепт интересный узнаю заодно, а на страничке всего семь фотографий зеленой травки — и все. Зато критика была разгромной: я буквально все делаю не так. Посмеялась — а как еще на это реагировать? Раздражаться или расстраиваться нет смысла. На это нужно время, а у меня его нет, я много работаю.
Жанна Бадоева: «В жизни я — жуткая трусиха»
— Вы обмолвились об огромной гардеробной — это сколько в метрах?
— Думаю, примерно шестьдесят. Шопинг занимает огромное количество времени в моей жизни, я постоянно что-то покупаю. Нередко вещи долго висят с бирками. Бывает, привожу новые, начинаю развешивать на плечиках и с удивлением замечаю, что такие уже есть! Как все запомнить? Недавно сделала ревизию гардероба, половину собрала в ящики и раздала подругам. Что-то надоело, из чего-то выросла, что-то в кадре несколько раз засветилось — больше не наденешь. После расчистки осталось восемьсот девяносто шесть платьев, это кроме блузок, юбок, жакетов. Обувь не считала, у меня ее бесчисленное множество, покупаю всегда и везде.
— Готовясь к интервью, обнаружила, что в этом году юбилей: десять лет «Орлу и Решке», проекту, по которому вас узнали миллионы зрителей. Но немногие в курсе того, что вы — один из создателей этой программы. В каких условиях родилась идея?
— Я окончила Институт кино и телевидения, факультет режиссуры. Наш художественный руководитель спрашивал: «Что вы хотели бы снимать?»
Кто-то говорил — клипы, кто-то мечтал о ток-шоу, а я с первого курса грезила путешествиями. В Советском Союзе зрители смотрели на мир глазами Сенкевича, потом Крылова и Кожухова.
Конечно, мне хотелось летать по миру — а кому не хочется? — но возможностей не было. После защиты диплома я короткое время занималась музыкальными клипами, но это было скучно, неинтересно. Хотелось делать что-то свое. И вот в начале 2010-го мы с однокурсниками Леной и Женей Синельниковыми придумали формат тревел-шоу. Но как реализовать идею, не знали. Начали с того, что ходили по крупным турагентствам и предлагали стать нашими спонсорами, а потом произошла встреча с Нателлой Крапивиной, которая сказала: «Дам денег, начинайте». Мы пригласили сценариста Катю Турову, чтобы придала нашим идеям красивую форму.
— В чем был главный посыл?
— В жизни я — жуткая трусиха. Из тех, кто хочет куда-то поехать, но при условии, что возьмут за ручку и поведут. И я понимала — таких много. Если показать в кадре, как путешествовать не по путевкам, а самостоятельно, это будет интересно. Катя придумала и подбрасывание монетки, эту фишку мы сразу оценили. Но название программы было другое. Честно говоря, забыла какое. Помню только, что «Орел и Решка» мне страшно не понравилось! Когда снимали первый пилот, в Барселоне, я предложила название сменить: дурацкое, длинное, никто не запомнит. Но поскольку ничего лучшего мы не придумали, оно осталось и прижилось.
— Как родился концепт «Жизни других»?
— Мы придумывали его год! Хотя, казалось бы, идеи — на поверхности, ничего нового не изобрели. Многие катаются по свету и показывают внутреннюю жизнь страны, ту, которая не видна туристу. Но наша концепция все же отличается тем, что выстроена драматургически. Мы показываем жизнь других от рождения до смерти. Каждый раз, когда зритель включает телевизор, он знает, что примерно увидит.
Жанна Бадоева: «В жизни я — жуткая трусиха»
Пилотный выпуск снимали в Венеции. Слоганом выбрали фразу «Если бы я родилась. » и думали даже так назвать программу. Собирались снять сюжетов двенадцать — пятнадцать, чтобы была возможность выбрать лучшее, но сняли двадцать восемь! Потому что не знали, не понимали: а что зрителя зацепит? Ну например узнать о гардеробе венецианки — любопытно? На мой взгляд, очень. Сняли сцену, а получилось скучно. Косметические салоны — из той же оперы. На съемках пилота искали разные сюжеты, а я все никак не видела картину целиком. Чего хотим — понятно, но как это показать визуально?
Засели за монтаж. Снова проблема: мне абсолютно ничего не нравится. Какой-то кошмар, ерунда! Сделали вариантов — если не соврать — тринадцать или даже больше. Я очень самокритична, вечно чем-то недовольна. Мой бессменный режиссер Дима Курганов ругается: надоела, говорит, порадуйся хоть чему-то!
Наконец когда осознали, что «Жизнь других» — это не журналистское расследование, не научное изыскание, а скорее маленькое документальное кино, все случилось. Формат найден, ориентиры понятны. Воскресным утром люди хотят отдохнуть и узнать что-то для себя полезное. Стали снимать в этом ключе и то, что нам самим интересно. Например однажды я решила выяснить, как в других странах родители и воспитатели реагируют на стычки детей в детских садах. Допустим, когда один ребенок вылил за шкирку другому манную кашу. Бытовая ерунда, цепляющая любого человека. Наверное, поэтому программа получила такой хороший зрительский отклик.
— Но мы живем во времена продюсеров, которых следует убедить в рентабельности проекта. Долго ходили по кабинетам?
— Пилотную венецианскую серию с мужем сняли на свои деньги. Это полностью авторский проект, не по чьему-то там заказу. Уже в готовом виде Василий показал ее Константину Львовичу Эрнсту.
После того как я ушла из «Решки», вообще ничего не хотелось самой делать. Меня сразу пригласили в комфортные условия «МастерШефа», где снимали в студии, с хорошим светом, гримом. Правда психологически оказалось непросто — постоянно просили: не двигайся в кадре, не дергайся, руками не маши. Но куда спрятать темперамент?!
Потом пошли другие шоу — «ЖаннаПомоги», «ЖаннаПожени» — и в итоге стало жутко скучно и неинтересно. Когда пыталась внести живинку, слышала: формат согласован, не надо инициативы. Ну окей, зачем конфликтовать?
— Интересно, что человек, именем которого были названы все эти программы, никакого влияния на сценарий не оказывал.
— Это не я придумала название, поверьте! Даже не знала, кто пишет сценарий. Приходила на площадку, получала листы с текстом, и все. Благо режиссером был мой однокурсник Дима Курганов, с которым вместе работаем много лет. В какой-то момент оба начали задыхаться от установленных рамок и решили: раз так, пора делать что-то свое.
Жанна Бадоева: «В жизни я — жуткая трусиха»
— Состоятельные мужчины часто опасаются женской меркантильности, того, что женщинам от них что-то надо. А ваш?
— Муж боится, что я спущу все деньги! Дай только волю. Говорит, доведу до банкротства любого, поэтому меня следует контролировать.
— Василий человек щедрый?
— Такого: на тебе бриллианты и весь мир в придачу — нет. Но все, что хочу, покупает. Не захочет, так заставлю.
— Весело с вами! А если серьезно, Жанна, скажите, вы совсем не переживали, что не выйдете замуж с двумя детьми? Часто даже самых прекрасных детей мужчины расценивают как обузу.
— Скажу честно: даже мысли не возникало, что дети могут как-то помешать. Мне хотелось встретить мужчину-друга, а выйду я за него или нет — не имело значения. Иногда женщины говорят, что им требуется защита, стена. Так вот мне — нет. Зачем? Я сама возведу какие угодно стены, если потребуется. И защищать меня не надо. Я ощущаю себя в безопасности. Это уверенность не в какой-то своей невероятной женской привлекательности, а скорее в везении в принципе. Почему-то мне кажется: если завтра самолет, в котором лечу, упадет на необитаемый остров — выживу и вернусь обратно только я.
— Наверное, вы выросли в любви, раз относитесь к себе с такой симпатией.
— Действительно, меня родители сильно любили и любят до сих пор. Хотя растили в жуткой строгости. Я была стеснительным ребенком, держала маму с папой за руки и никуда не хотела убегать. Когда выросла и начала гулять с подружками, папа ввел правило: ровно в девять вечера домой!
— Может, это пошло на пользу? Посидела-посидела Жанна дома, а потом вдруг раз — сорвалась и облетела несколько раз земной шар!
— Да, верно. И не собираюсь останавливаться.
Жанна Бадоева: «В жизни я — жуткая трусиха»
— Жанна, когда вы были ведущей «Орла и Решки», признавались, что перелеты, о которых многие люди только мечтают, не доставляли радости. Сняв за два дня сюжет в Сингапуре, через неделю вы не могли вспомнить, что вообще там были.
— После Сингапура я сказала Диме, моему режиссеру:
— Хорошо бы туда слетать!
— Жанна, несколько дней назад мы оттуда вернулись!
Вот тогда я поняла: пора что-то менять в консерватории. В соцсетях мне бесконечно пишут, что мечтают о такой работе, как у меня. Понимаю — со стороны это выглядит необыкновенно привлекательно. Однако все не так на самом деле: бешеный ритм без возможности полежать, отдохнуть, когда нет сил, или заболел, или просто зверски устал.
«Жизнь других» также предполагает перелеты и переезды, но мы снимаем в собственном ритме и так, чтобы не умереть. Хотя фиксеры — те люди, которые нам помогают в организации съемок на месте, говорят в конце поездки:
— Ну все, теперь пару недель будем выдыхать!
— Везет! А мы едем дальше.
Сами съемки — жесткая мясорубка. Как-то со мной поехала дочь. Вероятно думала, что ее ждет приятное приключение, а когда мама превратилась в робота: «Так, Лолита, в шесть подъем, быстро собираемся и в машину! Какой еще зоопарк и мороженое с булочками?! Нет времени!» — она удивилась. Больше не просится.
К тому же мы снимаем в любых условиях — хоть дождь стеной, хоть снег, хоть ураган, да еще прибавьте разницу во времени. Однако что бы ни происходило — берешь себя в руки и входишь в кадр.
Эфиры еженедельные, соответственно пятьдесят два выпуска в год обязаны снять. На подготовку каждого уходит от двух недель до месяца. Пандемия внесла, конечно, свои коррективы. Приходится все согласовывать заранее и всегда иметь план Б, если что-то пойдет не так.
— Платите тем, кто рассказывает о своей жизни?
— Нет. Все только по договоренности. Например пару раз случалось так, что люди вдруг отказывались отвечать на мои вопросы. Первый раз это произошло в Париже. О чем ни спрошу, ответ один:
— Не хочу на эту тему говорить.
Начала искать подходы:
— Ну хорошо, не скажешь цену своего дивана, а сколько примерно стоит такой же в магазине напротив? Сколько не ты сама, а друзья/соседи платят за коммунальные услуги?
Нет, все равно тупик — «не буду». Ну о`кей, нашли других героев. Второй непредвиденный случай произошел с многодетной семьей, кажется, в Словении. Родители оказались страшно закрытыми, отвечали так: «Да. Нет. Наверное». Снова прощаться и уходить? Решила переключиться на детей — этот кладезь информации. Они-то нам все и выдали. Мама с папой молчали в уголке.
Дети — вообще отдельная тема. Вчера снимали в Боснии. Взрослые рассказывали, как у них все круто: чисто, вкусно, гостеприимно. Вдруг ребенок говорит: «Все у нас хорошо, это правда. Единственное, что мне лично не нравится, — коррупция». Мама с папой схватились за голову.