1971 год что произошло в космосе
«Союз-11». Самая крупная катастрофа в истории советской космонавтики
30 июня 1971 года первый в истории космонавтики экипаж орбитальной космической станции «Салют» в составе Георгия Добровольского, Владислава Волкова и Виктора Пацаева погиб при возвращении на Землю. Это трагическое происшествие стало самым крупным в истории отечественной космонавтики – погиб весь экипаж.
Коллаж © L!FE. Фото © РИА Новости/Александр Моклецов// © Shutterstock Inc
Советская и американская космические программы действовали в условиях крайне жёсткой конкуренции. Каждая из сторон стремилась во что бы то ни стало опередить конкурента и стать первой. Поначалу пальма первенства принадлежала СССР: первый запуск искусственного спутника Земли, первый запуск человека в космос, первый выход человека в открытый космос, первые полёт женщины-космонавта остались за Советским Союзом.
Американцы сосредоточились на лунной гонке и победили. Хотя и СССР имел теоретическую возможность успеть первым, но программа была слишком ненадёжна и слишком высока была вероятность катастрофы, поэтому советское руководство не посмело рисковать жизнью своих космонавтов. Советский лунный отряд космонавтов был переведён на подготовку по программе «Стыковка» для первого полёта на орбитальную станцию.
Благополучно высадившись на Луне, американцы доказали сами себе, что тоже кое-что могут, после чего чрезмерно увлеклись спутником Земли. СССР в то время уже разрабатывал проект пилотируемой орбитальной станции и одержал в этой сфере очередную победу, запустив свою орбитальную станцию на два года раньше, чем это сделали США.
Станцию «Салют» планировали вывести на орбиту к началу 24-го съезда КПСС, однако немного опоздали. Станция была выведена на орбиту только 19 апреля 1971 года, через десять дней после закрытия съезда.
«Союз-10»
Практически сразу на орбитальную станцию был отправлен первый экипаж. 24 апреля, через пять дней после выхода станции на орбиту, с Байконура стартовал корабль «Союз-10». На его борту находились командир корабля Владимир Шаталов, бортинженер Алексей Елисеев и инженер-испытатель Николай Рукавишников.
Это был весьма опытный экипаж. Шаталов и Елисеев уже совершили по два полёта на кораблях «Союз», новичком в космосе был только Рукавишников. Планировалось, что «Союз-10» успешно произведёт стыковку с орбитальной станцией, после чего космонавты пробудут на ней три недели.
Но всё пошло не так, как было запланировано. Корабль благополучно добрался до станции и начал стыковку, но тут начались сбои. Штырь стыковочного узла сцепился со станцией, однако произошёл сбой автоматики и заработали корректирующие двигатели, из-за чего «Союз» раскачался и стыковочный узел сломался.
О стыковке больше не могло быть и речи. Более того, под угрозой оказалась вся программа станции «Салют», поскольку космонавты не знали, как избавиться от штыря стыковочного узла. Его можно было «отстрелить», но это сделало бы невозможной стыковку с «Салютом» любого другого корабля и означало крах всей программы. В дело включились находившиеся на Земле инженеры-конструкторы, которые посоветовали установить перемычку и с её помощью открыть замок и извлечь штырь «Союза». После нескольких часов это наконец удалось сделать — и космонавты отправились домой.
Смена экипажа
Началась подготовка к полёту «Союза-11». Этот экипаж был чуть менее опытным, чем предыдущий. Никто из космонавтов не был в космосе более одного раза. Зато командиром экипажа стал Алексей Леонов — первый человек, совершивший выход в открытый космос. Кроме него в состав экипажа входили бортинженер Валерий Кубасов и инженер Пётр Колодин.
Несколько месяцев они тренировались в стыковке как в ручном, так и в автоматическом режиме, ведь нельзя было второй раз подряд ударить в грязь лицом и вернуться из полёта так и не пристыковавшись.
В начале июня была определена дата вылета. На заседании Политбюро дата была одобрена, как и состав экипажа, который все однозначно аттестовали как наиболее умелый. Но случилось невообразимое. За два дня до старта с Байконура пришло сенсационное известие: во время стандартного предполётного медосмотра врачи сделали Кубасову рентгеновский снимок и обнаружили в одном из лёгких небольшое затемнение. Все указывало на острый туберкулёзный процесс. Правда, оставалось непонятным, как его можно было просмотреть, ведь такой процесс развивается не за один день, а космонавты проходили тщательные и регулярные медицинские осмотры. Так или иначе, но лететь в космос Кубасову было нельзя.
А ведь и Госкомиссия и Политбюро уже одобрили состав экипажа. Что же делать? Ведь в советской программе космонавты готовились к полётам тройками и если выбывал один, то требовалось менять всю тройку, так как считалось, что тройки уже сработавшиеся, а замена одного члена экипажа приведёт к нарушению согласованности.
Но, с другой стороны, никто прежде в истории космонавтики не менял экипаж менее чем за двое суток до вылета. Как выбрать правильное решение в такой ситуации? Между кураторами космической программы произошёл горячий спор. Помощник главкома ВВС по космосу Николай Каманин настаивал на том, что экипаж Леонова опытный и если заменить выбывшего Кубасова Волковым, который также имел опыт космических полетов, то ничего страшного не будет и согласованность действий от этого не нарушится.
Однако конструктор Мишин, один из разработчиков «Салюта» и «Союза», выступил за полную смену тройки. Он считал, что дублирующий состав будет гораздо лучше подготовленным и сработавшимся, чем основной, но подвергшийся изменению состава накануне полёта. В итоге победила точка зрения Мишина. Экипаж Леонова отстранили, заменив дублирующим экипажем, в составе командира Георгия Добровольского, бортинженера Владислава Волкова и инженера-исследователя Виктора Пацаева. Никто из них не был в космосе, за исключением Волкова, уже летавшего на одном из «Союзов».
Экипаж Леонова очень болезненно воспринял отстранение от полёта. Борис Черток позднее вспоминал слова конструктора Мишина: «Ох, какой же тяжёлый был у меня разговор с Леоновым и Колодиным! — сказал он нам. — Леонов обвинил меня в том, что я якобы сознательно не пожелал заменить Кубасова Волыновым, чтобы ещё раз протащить в космос Волкова. Колодин сказал, что он так и чувствовал до последнего дня, что его в космос не пустят под любым предлогом. Колодин говорит: «Я у них — белая ворона. Они все лётчики, а я ракетчик».
Никто из разгневанных космонавтов и представить не мог, что ошибочный рентгеновский снимок (никакого туберкулёза у Кубасова не оказалось и позднее он успешно летал в космос) спас им жизнь. Но тогда обстановка накалилась до предела. Черток лично наблюдал эту картину: «На Госкомиссии я оказался рядом с Колодиным. Он сидел с низко опущенной головой, нервно сжимал в кулаки и разжимал пальцы, на лице играли желваки. Нервничал не только он. Оба экипажа чувствовали себя неважно. Первый был потрясён отстранением от полёта, второй — внезапным изменением судьбы. После полёта второму экипажу предстояло подниматься по мраморной лестнице Кремлёвского дворца под фанфары, музыку Глинки, получать звёзды героев. Но радости на их лицах не было».
Полёт
Корабль «Союз-11» стартовал с Байконура 6 июня 1971 года. Космонавты волновались не только потому, что двое из них прежде не были в космосе, но и из-за пышных проводов: за день до отлёта провожающие устроили настоящий митинг, на котором выступали с речами.
Тем не менее запуск корабля прошёл в штатном режиме и без каких-либо сбоев. Космонавты успешно и без проблем состыковались с орбитальной станцией. Это был волнительный момент, ведь им предстояло стать первыми землянами на борту космической станции.
Космонавты благополучно разместились на орбитальной станции, которая хотя и была небольшой, казалась им огромной после невероятно тесного «Союза». Первую неделю они привыкали к новой обстановке. Помимо прочего, космонавты на «Салюте» имели телевизионную связь с Землёй.
16 июня на станции произошло ЧП. Космонавты почувствовали сильный запах гари. Волков связался с Землёй и сообщил о пожаре. Решался вопрос о срочной эвакуации со станции, но Добровольский принял решение не торопиться и отключить некоторые приборы, после чего запах гари прошёл.
Всего космонавты провели на орбите 23 суток. У них была достаточно насыщенная программа исследований и экспериментов. Кроме того, им предстояло законсервировать станцию для следующих экипажей.
Вечером 29 июня экипаж произвёл успешную расстыковку с «Салютом» и отправился домой.
Катастрофа
В целом полёт проходил нормально — никто не ждал никаких ЧП. Экипаж вышел на связь и провёл ориентацию. Как оказалось, это был последний сеанс связи с экипажем. Как и ожидалось, в 1:35 включилась тормозная двигательная установка. В 1:47 произошло разделение спускаемого аппарата с приборным и бытовым отсеками. В 1:49 экипаж должен был выйти на связь и сообщить об успешном отделении спускаемого аппарата. Спускаемый аппарат не имел телеметрической системы и на Земле никто не знал, что происходит с космонавтами. Планировалось, что сразу после разделения Добровольский выйдет на связь. Молчание в радиоэфире очень удивило специалистов, ведь экипаж отличался большой словоохотливостью и порой говорил с Землёй куда больше, чем того требовала ситуация.
Возвращение на Землю происходило в плановом режиме, без эксцессов, поэтому поначалу не было оснований считать, что с экипажем что-то случилось. Наиболее вероятной версией была неисправность радиооборудования.
В 1:54 системы ПВО засекли спускаемый аппарат. На высоте 7 тысяч метров раскрылся основной парашют спускаемого аппарата, который был оборудован антенной. Космонавты обязаны были связаться либо по КВ- либо по УКВ-каналам и доложить об обстановке. Но они молчали, не отвечая на запросы с Земли. Это уже настораживало, ни один из благополучно вернувшихся «Союзов» не имел проблем со связью на этой стадии.
Около 2:05 встречающие спускаемый аппарат вертолёты обнаружили его и доложили в Центр управления полётами. Через десять минут аппарат благополучно приземлился. Внешне аппарат не имел никаких повреждений, но экипаж по-прежнему не выходил на связь и не подавал признаков жизни. Уже было ясно, что произошло какое-то ЧП, но ещё была надежда, что космонавты, может быть, потеряли сознание, но всё-таки живы.
Сразу же после посадки рядом с аппаратом приземлился встречающий вертолёт, а через две минуты спасатели уже открывали люк аппарата. Черток вспоминал: «Спускаемый аппарат лежал на боку. Внешне не было никаких повреждений. Постучали по стенке — никто не откликнулся. Быстро открыли люк. Все трое сидят в креслах в спокойных позах. На лицах синие пятна. Потёки крови из носа и ушей. Вытащили их из СА. Добровольский был ещё тёплым. Врачи продолжают искусственное дыхание».
Попытки врачей реанимировать экипаж путём искусственного дыхания и массажа сердца не увенчались успехом. Вскрытие показало, что экипаж погиб от декомпрессионной болезни, вызванной резким падением давления в спускаемом аппарате.
Расследование
Обстоятельства гибели однозначно указывали на разгерметизацию корабля. Уже на следующий день начались исследования спускаемого аппарата, однако все попытки обнаружить утечку провалились. Каманин вспоминал: «Закрыли люк и все другие штатные отверстия в корпусе корабля, создали в кабине давление, превышающее атмосферное на 100 миллиметров, и. не обнаружили ни малейших признаков негерметичности. Повысили избыточное давление до 150, а затем до 200 миллиметров. Выдержав корабль под таким давлением в течение полутора часов, окончательно убедились в полной герметизации кабины».
Но, если аппарат был полностью герметичен, тогда как могла произойти разгерметизация? Оставался только один вариант. Утечка могла произойти через один из вентиляционных клапанов. Но этот клапан открывался только после раскрытия парашюта для выравнивания давления, как он мог открыться при отделении спускаемого аппарата?
Единственный теоретический вариант: ударная волна и подрывы пиропатронов при отделении спускаемого аппарата заставили преждевременно сработать пиропатрон открытия клапана. Но на «Союзе» ни разу не было таких проблем (да и вообще не было ни одного случая разгерметизации как на пилотируемых, так и на беспилотных кораблях). Более того, после катастрофы многократно проводились эксперименты, моделирующие эту ситуацию, но ни разу не произошло нештатного раскрытия клапана из-за ударной волны или подрыва пиропатронов. Ни один эксперимент так и не воспроизвёл эту ситуацию. Но, поскольку других объяснений не было, в качестве официальной была принята именно эта версия. Оговаривалось, что это событие относится к разряду крайне маловероятных, поскольку в экспериментальных условиях его так и не смогли воспроизвести.
Комиссии удалось приблизительно восстановить события, происходившие внутри спускаемого аппарата. После штатного отделения аппарата космонавты обнаружили разгерметизацию, поскольку давление быстро падало. На то, чтобы найти и устранить её, у них было менее минуты. Командир экипажа Добровольский проверяет люк, но он герметичен. Пытаясь обнаружить утечку по звуку, космонавты отключают радиопередатчики и аппаратуру. Вероятнее всего, им удалось обнаружить утечку, но уже не хватило сил, чтобы закрыть вентиль. Падение давления было слишком сильным, и уже через минуту космонавты потеряли сознание, а примерно через две минуты они были мертвы.
Всё было бы по-другому, будь у экипажа скафандры. Но советские космонавты возвращались в спускаемом аппарате без них. Против этого выступали и Королев, и Мишин. Скафандры были очень громоздкими, как и необходимая для них аппаратура жизнеобеспечения, а корабли и без того были слишком тесными. Поэтому пришлось выбирать: либо дополнительный член экипажа, либо скафандры, либо коренное переустройство корабля и спускаемого аппарата.
Итоги
Погибшие космонавты были похоронены в Кремлёвской стене. На тот момент это была самая крупная катастрофа в космосе по числу жертв. Впервые погиб целый экипаж. Трагедия «Союза-11» привела к тому, что полёты по данной программе были заморожены более чем на два года.
За это время коренным образом была пересмотрена сама программа. С тех пор космонавты в обязательном порядке возвращаются назад в защитных скафандрах. Чтобы получить больше места в спускаемом аппарате, было решено отказаться от третьего члена экипажа. Была изменена компоновка органов управления, чтобы космонавт, не вставая с места, мог дотянуться до всех важнейших кнопок и рычагов.
После внесения доработок программа «Союз» зарекомендовала себя в качестве одной из самых надёжных и с успехом действует до сих пор.
«Они были обречены» 50 лет назад погиб экипаж «Союза-11». Кто виноват в главной трагедии советской космонавтики?
«Люк не открывать и ждать группу поиска»
В роковую ночь на 30 июня 1971 года ситуация поначалу развивалась штатно. 29 июня в 21 час 25 минут по московскому времени «Союз-11» отделился от орбитальной станции «Салют-1». Бортинженер Волков доложил, что визуально наблюдается расхождение: «Станция пошла слева от нас, с разворотом». В ответ Земля дала условия посадки: над территорией СССР малооблачно — три-четыре балла. В районе приземления ясная погода, видимость составляет десять километров, температура — 16 градусов выше ноля, ветер — два-три метра в секунду, давление у земли — 720 миллиметров ртутного столба.
В 00 часов 16 минут 30 июня состоялся еще один сеанс связи с кораблем. Организатор и руководитель подготовки космонавтов генерал Николай Каманин напомнил о необходимости при спуске вести постоянный репортаж на коротких и ультракоротких волнах. А после посадки действовать строго по инструкции: резко не двигаться, люк не открывать и ждать группу поиска.
«Желаю мягкой посадки. До скорой встречи на Земле!» — подытожил Николай Петрович. В ответ командир экипажа Добровольский сказал: «Вас понял, условия посадки отличные. На борту все в порядке, самочувствие экипажа отличное. Благодарим за заботу и добрые пожелания».
Планировалось, что «Союз-11» приземлится 30 июня в 02:18 примерно в сотне километров к востоку от города Джезказган в Казахстане. Общая длительность полета составляла к тому времени более 23 суток. Это был мировой рекорд. Волков подтвердил, что все хорошо себя чувствуют, заняли места в креслах. Инженер-исследователь Пацаев подчеркнул: «У меня виден горизонт по нижнему срезу иллюминатора». Добровольский отметил:
Идем по программе. Понемногу появляется Земля. Справа летит станция. Здорово, красивая! Сейчас начинаем ориентацию. Проверили системы. Все в норме. У меня уже повернулся горизонт. Станция выше меня
В Центре управления полетами попрощались с экипажем до следующего сеанса связи — не подозревая, что его уже не будет. В 01:35:24 была включена тормозная двигательная установка спускаемого корабля, в 01:47:28 произошло разделение отсеков «Союза-11». Ожидалось, что с борта последует доклад об этом, но радиоэфир молчал.
Экипаж космического корабля «Союз-11» с главным конструктором Василием Мишиным и космонавтом Андрияном Николаевым (второй слева) перед полетом. Июнь 1971 года
Старт и приземление космического корабля в Советском Союзе традиционно считались событиями особой важности. И на этот раз в зале оперативно-технического руководства ЦУПа вестей ждали министр общего машиностроения СССР Сергей Афанасьев, председатель Государственной комиссии по летным испытаниям пилотируемых кораблей генерал Керим Керимов, конструктор ракетно-космической техники, в том числе «Союза-11», Василий Мишин, член Государственного комитета оборонной техники генерал Яков Трегуб, начальник Главного управления космических средств Ракетных войск стратегического назначения генерал Андрей Карась и представители других организаций, причастных к полетам в околоземное пространство.
Спустя 20 минут все поняли: что-то произошло. Но что именно?
Укрощение строптивой станции
К концу 60-х годов стало ясно, что СССР проигрывает лунную гонку США. Причиной тому явились многочисленные аварии ракет-носителей, которые должны были запускать космические аппараты вокруг спутника Земли. Тогда возникла идея перенацелить усилия с Луны на создание орбитальных станций, опередив в этом американцев, что получило одобрение политического руководства страны.
19 апреля 1971 года с космодрома Байконур была запущена первая в мире орбитальная космическая станция под названием «Салют-1». Она состояла из трех отсеков — агрегатного, переходного и рабочего. Двигатели системы ориентации были взяты от кораблей «Союз». При этом объем топливных баков увеличен в два раза. Запас горючего, продовольствия и кислорода был рассчитан на три месяца. Предполагалось, что «Салют-1» посетят две-три экспедиции.
Сюрпризы начались сразу же: выяснилось, что на станции не открылась крышка отсека научной аппаратуры и отказали шесть из восьми бортовых вентиляторов станции. Это ставило под угрозу большинство научных экспериментов и могло вызвать серьезные осложнения в работе системы жизнеобеспечения космонавтов.
В первопроходцы выбрали самый опытный экипаж. За плечами командира Владимира Шаталова и бортинженера Алексея Елисеева было уже по два полета. Исключение составлял лишь инженер-исследователь Николай Рукавишников, который еще не бывал в космосе. Среди основных задач миссии значились стыковка и доставка первых космонавтов.
Но запуск «Союза-10» 22 апреля 1971 года был сорван. Из-за не прекращавшегося всю ночь дождя на корпусе ракеты появились блуждающие токи переменного знака (то «плюс», то «минус»), и за минуту до старта выяснилось, что не отходит кабель-мачта. Возникла крайне опасная ситуация: могла сработать система аварийного спасения и начаться пожар. Космонавтов экстренно эвакуировали, а пуск отложили на следующий день. Он прошел успешно, и 24 апреля началась стыковка.
И снова ЧП. После соприкосновения «Союза» с «Салютом» выяснилось, что они не дотянулись друг до друга на 90 миллиметров. В такой ситуации переходить на станцию без скафандров — смерти подобно. Их же на трехместных кораблях отменили еще с полета «Восхода-1» в октябре 1964 года.
Существовавшие в то время скафандры «Беркут» и разработанный на его основе «Ястреб» весили более 20 килограммов каждый, не считая ранцевого оборудования. Это полезное, но громоздкое оснащение занимало много места, и им решили пожертвовать в пользу третьего члена экипажа, тем самым сильно опередив американцев, которые запустили сразу троих астронавтов только в октябре 1968 года. К тому же считалось, что советские космические корабли настолько надежны в плане герметичности, что в них можно летать хоть в одних трусах.
Что делать? Запаса кислорода на корабле оставалось только на 40 часов полета. Оставался экстренный вариант — с помощью пиропатронов отстрелить стыковочный штырь «Союза». Но в таком случае «Салют» был бы потерян для других экспедиций, поскольку соединиться с ним стало бы уже невозможно. Специалисты ЦУПа подсказали верное решение: открыть замок и освободить стыковочный штырь корабля путем установки перемычки в одном из приборов. Позже, уже на Земле, выяснилось, что причиной неудачи стал сбой автоматики в системе управления.
«Негостеприимство» станции привело к тому, что полет пришлось срочно прекратить, и в тот же день «Союз-10» произвел незапланированную посадку, впервые в истории мировой космонавтики сев ночью. Итоги неудачной миссии стали поводом для доработок систем управления и более тщательной подготовки космонавтов для следующего корабля — «Союза-11».
Военные против гражданских: кто полетит?
Экипаж состоял из командира Алексея Леонова, бортинженера Валерия Кубасова и инженера-исследователя Петра Колодина. Дублерами были Добровольский, Волков и Пацаев. Назначение не вызывало сомнений у начальства — после шаталовского экипажа леоновский был следующим по опыту и количеству полетов в космос, за исключением новичка Колодина.
Алексей Архипович Леонов был первым в мире человеком, вышедшим в открытый космос в 1965 году. Он проявил исключительное мужество и самообладание в нештатной ситуации, когда раздувшийся скафандр препятствовал его возвращению в корабль «Восход-2». Кому, как не ему, поручить укротить «Салют-1»?
Старт был назначен на 6 июня, а вечером 28 мая оба экипажа прибыли на Байконур. Оставшееся до полета время космонавты занимались подгонкой тренировочных костюмов, шлемофонов, привязных ремней и кресел. Все шло по плану. 30 мая коллеги тепло поздравили Леонова с 37-летием, выпустив по этому поводу специальный номер стенгазеты.
3 июня случилось то, что кардинально изменило ситуацию: во время предстартового обследования врачи обнаружили у Кубасова затемнение в правом легком. Они предположили, что это начальная стадия туберкулеза, и категорически запретили космонавту полет, чтобы он не заразил остальных.
Космонавты Алексей Елисеев, Владислав Волков, Алексей Леонов (слева направо)
Александр Моклецов / РИА Новости
Для всех этот вердикт прозвучал как гром среди ясного неба. Валерий Николаевич считался одним из самых здоровых людей. Накануне он пробежал пять километров, играл в теннис, на плохое самочувствие не жаловался, анализ крови был хороший. Начались споры о том, кто должен его заменить. Генералы отстаивали вариант, при котором летел военный летчик Леонов и военный ракетчик Колодин. Бортинженером предполагался уже бывавший в космосе Владислав Волков. Генеральные конструкторы лоббировали более «гражданский» экипаж Добровольского, в котором только командир был военнослужащим.
За оставшееся время Леонов попробовал сработаться с Волковым и остался им глубоко недоволен. Впрочем, по-другому и быть не могло — они были похожи. Два самодостаточных человека с энергичным, лидерским характером. У обоих — по «Золотой Звезде» Героя Советского Союза за совершенный полет. Один талантливый живописец, другой — замечательно играющий на гитаре, знаток анекдотов. Двум холерикам на одном корабле не было места.
О недовольстве Леонова Петр Колодин в приватной беседе сообщил Волкову, и тот, вспылив, направился прямиком к Мишину, категорически потребовав оставить себя в экипаже Добровольского.
Ярость Леонова и слезы Колодина
В результате победило мнение конструкторов, и 4 июня на заседании Госкомиссии было объявлено, что летят Добровольский, Волков и Пацаев. Еще никогда до этого экипаж не меняли целиком. На какие-то минуты воцарилась гнетущая тишина. Леоновцы сидели, низко опустив головы, как футболисты, проигравшие ответственный матч. Но и бывшие дублеры не выражали радости — слишком внезапна была свалившаяся на них ответственность.
Полет в космос означал звание Героя Советского Союза, пять тысяч рублей премии, автомобиль «Волга» и иные блага. Они становились известными всему миру, выходя из тени более прославленных товарищей. Но дело было не только и не столько в медных трубах. Со времен Юрия Гагарина в космонавты шли люди, для которых путь к звездам был смыслом всей их жизни. Зачастую через тернии.
Как-то старшая дочь Добровольского Марина попросила отца рассказать, откуда у него на запястьях рук глубокие шрамы. Он усмехнулся и ответил, что расскажет, когда она подрастет. Уроженец Одессы, во время войны он подростком рыл окопы, а после падения города перешел в подпольщики.
У Виктора Пацаева все началось с книги Константина Циолковского «Путешествие на Луну», которую он прочитал еще в детстве. После окончания Пензенского индустриального института молодой инженер участвовал в создании приборов для метеорологических ракет. Затем перешел в конструкторское бюро одного из основателей отечественной космонавтики Сергея Королева. Там он зарекомендовал себя как опытный специалист и был рекомендован к полетам в космос.
Москвич Волков тоже несколько лет поработал в КБ Королева инженером-конструктором, прежде чем в 1969-м отправиться в составе экипажа «Союз-7» в полет.
Георгий Добровольский, Владислав Волков, Виктор Пацаев на Госкомиссии
Леонов был вне себя от ярости. Космонавт №11 должен лететь именно на «одиннадцатке». Он, бывавший в цехах завода еще на стадии строительства «Союза-11», давно считал его своим кораблем. Все это, не стесняясь, Леонов высказал большому начальству. До слез переживал и Колодин, который чувствовал, что никогда не отправится на околоземную орбиту. Он корил себя за неосторожный разговор с Волковым, не подозревая, что тем самым спас жизнь себе и командиру.
Отношения между экипажами испортились окончательно. После объявления решения Госкомиссии добровольсковцы не пожали руки леоновцам, как это обычно происходило. На следующий день, 5 июня, леоновцы ответили демаршем: в конце торжественного митинга, когда космонавты делают совместный круг почета, они остались на месте.
Этот строптивый Волков
Старт и последующая стыковка с «Салютом-1» прошли нормально, и первым на борт станции 7 июня ступил Пацаев. Он заменил отказавшие вентиляторы, включил установку регенерации воздуха и освещение. 8 июня, после того как развеялась гарь от сгоревших приборов, экипаж приступил к работе. После тесного «Союза» прилетевших приятно удивили комфорт и большой объем жилых и рабочих отсеков станции.
16 июня из-за сильной гари и дыма космонавтам вновь пришлось перейти на корабль. Рассматривался даже вариант расстыковки и досрочного прекращения полета, но, отключив некоторые приборы, удалось устранить ЧП. Больше нештатных ситуаций не было, но из-за длительности полета и сильной загруженности экипаж заметно устал.
Накопились в том числе и психологические проблемы. В частности, неугомонность Волкова давила на Добровольского, который записал в дневнике: «Если это совместимость, то что же такое несовместимость?».
На слишком большую активность бортинженера обратили внимание в ЦУПе, сделав ему замечание, что на корабле все решает командир и надо выполнять его распоряжения. На это самолюбивый Волков возразил: «Мы все решаем экипажем, мы сами разберемся, как нам быть».
Ответ вызвал острое раздражение Каманина, который посчитал, что среди ошибок космонавта — переоценка своих знаний, торопливость, излишние эмоции, а также пренебрежение мнением своих товарищей по полету и специалистов на Земле. «Разбор полетов» отложили до приземления.
Но в целом ссор не было. 19 июня экипаж отпраздновал день рождения Виктора Пацаева, отметив его теплым поздравительным письмом жены космонавта и праздничным деликатесом в виде репчатого лука — растение тайком пронес на борт хитроумный Волков.
27 июня он записал в своем дневнике:
Почему-то эти два дня сплю очень мало. В общей сложности спал всего часа три. Никак не могу себя заставить. Вчера даже решил перед сном почитать «Евгения Онегина» и так увлекся, что протянул после отбоя целый час. Но и книга не помогла
Как будто что-то предчувствовал.
Еще одно неприятное происшествие случилось уже в самом конце, когда космонавты перешли в «Союз». Загорелось табло: «Люк негерметичен». Оно погасло только после того, как на его концевик положили кусочек пластыря и на шесть с половиной оборотов затянули штурвал.
«Сохраняйте мужество в это печальное время»
Приземление спускаемого аппарата
Кадр: Студия Сергея Медведева / YouTube
В адрес их родных и близких приходили многочисленные телеграммы и письма со словами соболезнования и поддержки. Президент США Ричард Никсон писал Марине Добровольской: «Я понял, что мужественный человек оставил после себя мужественную дочь, которая очень любила его. Продолжайте сохранять мужество в это печальное время».
«Виновник» был найден быстро — разгерметизация спускаемого аппарата произошла из-за самопроизвольного открытия одного из двух вентиляционных клапанов. Они были предусмотрены на тот случай, если космический корабль приземлится люком вниз или сядет на воду. Но клапан почему-то открылся на высоте 150 километров.
Расследование пришло к выводу, что после того, как давление в кабине стало быстро падать, космонавты поняли, что случилось. Волков и Пацаев отстегнули плечевые ремни, чтобы выключить радиоаппаратуру и по звуку определить утечку. Добровольский вместе с инженером-исследователем попытались закрыть вентиль. Но сознание быстро гасло, и через 20 секунд они, обессиленные, упали в кресла.
Уже в ходе экспериментов было установлено, что физически здоровому человеку, который не страдает от удушья, на закрытие вентиля клапана требуется не менее 55 секунд. У экипажа злополучного корабля на это времени просто не было. Без скафандров они были обречены.
В космических полетах наступил 27-месячный перерыв — до сентября 1973 года, когда был запущен «Союз-12». Все это время Госкомиссия пыталась понять причины странного поведения клапана, моделируя разные ситуации. Но он ни разу больше самопроизвольно не открылся.
За это время компоновка аппаратуры на «Союзах» была сделана более удобной. На несколько лет были отменены полеты трехместных экипажей, а все космонавты с тех пор совершают взлет и посадку только в скафандрах.
Выяснилось, что затемнение в легком у Кубасова — всего лишь аллергия на вещества, которыми опрыскивают деревья, и она вскоре прошла. В 1975-м он и Леонов стали дважды Героями Советского Союза, совершив полет на «Союзе-19» и историческую стыковку с американским кораблем Apollo.
«Салют-1» был затоплен в водах Тихого океана 11 октября 1971 года. Ему на смену пришли другие, более совершенные советские орбитальные станции. Больше человеческих жертв в отечественной космонавтике, к счастью, не было.
У США первая орбитальная станция Skylab была запущена в мае 1973-го. А вот трагедии в безвоздушном пространстве были впереди: при катастрофах кораблей Challenger в 1986-м и Columbia в 2003-м погибли тринадцать американских астронавтов и один израильский. Космос не прощает ошибок.