Сарматы и савроматы в чем отличие
Савроматы, сарматы
Рис. 4.7. Сарматский вождь (по З.С. Самашеву)
По мнению исследователей прямые предки скифских и савроматских племен вышли из массива населения, оставившего памятники андроновской и срубной культур.
В Авесте упоминается имя сайрима. Более подробная информация содержится в древнегреческих источниках, в которых говорится о савроматах, племени, которое можно сопоставить с сайрима.
Однако «савроматы», так же как термины «саки», «скифы», позднее «тюрки», нередко употреблялись авторами в двух значениях: в качестве собственного имени племени и как термин, объединяющий большую группу родственных по языку и культуре племен.
Вот что писал о них Геродот. Согласно легенде, савроматы произошли от брака скифских юношей с амазонками, которые после сражения при Фермодонте были пленены эллинами и на трех кораблях переправлялись через Черное море. Во время плавания амазонки перебили всех мужчин и, не умея обращаться с парусами и веслами, долго плыли по волнам. Наконец, пристали к Кремнам, которые находились в землях свободных скифов близ озера Меотида. После войны с приплывшими воительницами скифские юноши вступили с ними в брак и с частью своего имущества перешли в стан амазонок. Но амазонки попросили своих мужей переселиться из скифской страны за реку Танаис, объяснив эту просьбу тем, что лишили юношей их отцов, причинив великое зло стране, а потому их страшит мысль об обитании в этих местах. Юноши согласились на это. Переправившись через Танаис, они три дня шли на восток от реки и три дня на север от Меотиды. Прибыв, они поселились в этих краях. Археологические находки подтверждают это. Установлено, что в степях междуречья Дона — Волги, Заволжья и Урала существовала единая археологическая культура, отождествляемая исследователями с савроматами.
В этой легенде содержится немало любопытных сведений о савроматах и в первую очередь об особом положении женщин, которые ездят верхом, стреляют из лука, бросают дротики, вместе с мужьями выезжают на охоту, выступают в походы и носят одинаковую с мужчинами одежду. Женским работам они не обучены. Ни одна девушка не выходила замуж, пока не убьет врага. Такой образ жизни савроматские женщины вели исстари. Надо думать, что в легенде отразилась существовавшая реальность, отличавшая общественное положение савроматских женщин, что и подчеркивалось Геродотом.
Рис. 4.8. Знатный сармат (по З.С. Самашеву)
Савроматские племена запада соседствовали со скифами Причерноморья, торговали с ними, заключали военные союзы или вступали в вооруженные конфликты. На юге саки и савроматы еще в доахеменидское время были связаны с такими государственными образованиями, как «Большой Хорезм» и «Бактрийское царство», Ассирия и Мидия, а с середины VI в. до н. э. — Персия.
На рубеже V—IV вв. до н. э. мирные отношения между скифами и савроматами были нарушены. Набеги, а возможно, и мирное проникновение савроматов в скифские земли становятся все более продолжительными и интенсивными, а часть савроматов поселяются в Европе. Судя по античным источникам, с IV в. до н. э. низовья Дона, а возможно, и часть северного берега Черного моря принадлежали сарматом.
События, изменившие политическую ситуацию на пограничных рубежах скифских и савроматских владений, явились, по-видимому, отзвуком очень далеких перемещений восточных кочевников южного Приуралья, северо-восточного Прикаспия и Заволжья. Последние в свою очередь могли быть связаны с походами Александра Македонского, усилившими торгово-экономические отношения между кочевниками и соседним с ними оседлым населением. Именно восточные кочевники привели в движение, а возможно, и частично влились в кочевую среду населения междуречья Дона — Волги, что и нашло отражение в произведениях греческих авторов IV—II вв. до н. э., когда на страницах появляются новые этнонимы — «сирматы» и «сарматы», которые в некоторых контекстах противопоставляются савроматам. У авторов IV — начала III в. до н. э. почти одновременно появляются наименования «сирматы», «сарматы» и «Сарматия».
С момента массового переселения кочевников южного Приуралья в Заволжье и далее на запад, происшедшего не позднее конца IV в. до н. э., сарматы начинают тревожить скифов, проникая небольшими отрядами в глубь территории междуречья Дона — Днепра. Очень красочно события подобного рода описываются в одном из произведений Лукиана Самосатского, жившего во II в. н. э. Он подчеркивает неожиданность и непредвиденность нападения сарматов, которые обратили скифов в бегство, многих храбрецов убили, других увезли живыми, угнали и разграбили добычу. Скифия, вступившая с III в. до н. э. в полосу затяжного экономического кризиса, не могла противостоять натиску сарматов. Постоянные набеги и спорадические перемещения отдельных сарматских племен из района низовьев Дона и северо-восточных берегов Меотиды закончились массовой миграцией скифов, после которой степи Северного Причерноморья между Доном и Днепром стали контролироваться сарматами.
В IV в. н. э. по территории степного Приуралья проходят гунны. В составе гуннской орды часть сарматов дошла до берегов Гибралтара, часть влилась в образовавшиеся в Северном Причерноморье и Подонье новые этнические объединения раннего средневековья.
В условиях степных пространств главным и определяющим укладом населения было кочевое скотоводство. Сарматы разводили преимущественно лошадей и овец. В засушливых условиях степей лимитирующим фактором в использовании пастбищ явилась питьевая вода. Не случайно, значительная часть археологических памятников расположена вдоль крупных водных артерий, в местах выхода подземных вод, либо вблизи пресных степных речек и озер.
В зимних условиях резко континентального климата скотоводы откочевывали в районы с расчлененным рельефом, где могли найти естественные укрытия для животных. Таковыми в Западном Казахстане являются южные и восточные песчаные массивы с бессточными речками, отроги общего Сырта и долины крупных рек. Кочевники выбирали места с расчетом на древесно-кустарниковую растительность.
Сарматы (савроматы)
Территория, населённая скифами, согласно Геродоту, простиралась на востоке только до Дона, Зa Доном, в нижневолжских и приуральских степях, жили уже не скифы, а родственные им, близкие по культуре и языку кочевые скотоводческие племена савроматов, или сарматов, как их стали называть позже. Соседями савроматов с юга были племена, называемые собирательным именем меотов. Они населяли территорию вдоль восточного берега Азовского моря, а также Таманский полуостров и часть Прикубанья.
Все античные писатели в своих рассказах о савроматах единодушно отмечают необычное положение у них женщин. Геродот приводит древнее сказание о хождении савроматов от мифических амазонок, вступивших в браки со скифскими юношами. Этим он объясняет обычаи савроматских женщин ездить верхом, носить мужскую одежду, участвовать в войнах и т. п. Уже упоминавшийся автор приписываемого Гиппократу медицинского трактата пишет, что савроматки «. остаются в девушках, пока не убьют троих врагов», а греческий историк IV в. до н. э. Эфор прибавляет к этому, что савроматские мужчины «повинуются во всём своим жёнам, как госпожам». Это прочно вошедшее в античную этнографическую традицию представление об особой роли женщин у савроматов, несомненно, имеет под собой реальную историческую почву.
Материальная культура савроматов в том виде, в каком она перед нами вырисовывается на основании до сих пор известного археологического материала, весьма близка к скифской. Так, например, мечи и кинжалы савроматов VI—IV вв. до н. э. по своему типу очень напоминают скифские. То же можно сказать о конском наборе, о вещах, выполненных в зверином стиле, и т. д. Однако на территории савроматов значительно меньше, чему скифов, найдено вещей иноземного — иранского и греческого — происхождения. Это вполне согласуется с показаниями некоторых античных писателей. Географ I в. до н. э. Страбон, например, сообщает, что и в его время сарматы не пропускали к себе греческих купцов, а сами, надо думать, вели торговлю в ограниченных размерах с рабовладельческим миром через Танаис — боспорскую колонию, находившуюся на самой окфаине Боспорского царства, у устья Дона. Таким образом, торговля в меньшей степени оказывала своё воздействие на социальный строй сарматов. Кочуя со своими стадами по малодоступным для жителей тогдашнего цивилизованного мира степным пространствам, они гораздо дольше, чем другие племена, могли сохранять пережитки древнего матриархального строя.
Меотийские племена — некоторые из них благодаря античным писателям и боспорским надписям известны по именам — частью были оседлыми и занимались земледелием, частью вели жизнь кочевников-скотоводов. Меотийские племена, жившие на Таманском полуострове и в прилегающем к нижнему течению Кубани районе, издавна находились (в отличие от сарматов) под влиянием греческих городов-колоний и Боспорского царства. Многие из этих племён в IV в. до н. э. вошли в состав Боспорского царства.
Большее, чем другие племена, влияние греческих городов испытали на себе синды. Они жили на территории, простиравшейся от Таманского полуострова до современного Новороссийска, которая по их имени получила название Синдики. Синды раньше других вступили в оживлённые торговые сношения с боспорскими греками, которым они продавали зерно и другие продукты сельского хозяйства. В V в. до н. э. у синдов появляется своя монета, чеканившаяся по греческим образцам. Управлявшие синдами племенные династы, как, например, Горгипп, носили греческие имена. Синдская знать, извлекавшая из торговли с греками главные выгоды; была заинтересована в ещё более тесном сближении с ними. Это объясняет, почему синды первыми из местных племён, и, может быть, добровольно, вступили в состав Боспорского государства. С тех пор в надписях, перечисляющих владения боспорских царей, имя синдов стало неизменно занимать первое место.
Племена, более удалённые от побережья и главных центров боспорского ремесла н торговли, естественно, были вовлечены в неё в меньшей мере, чем синды. Но и здесь с конца V в. и особенно в IV в. до н. э. значительная часть прежде кочевого населения Прикубанья переходит к оседлому земледелию. Благодаря исключительному плодородию почвы здесь выращивались и снимались богатые урожаи пшеницы, ячменя, проса и других злаков. Интересно отметить, что уже тогда на Кубани культивировалась так называемая «мягкая пшеница» — родоначальница современных сортов, до сих пор возделываемых на Северном Кавказе. Хлеб производился для продажи на вывоз. Об этом свидетельствуют данные о величине боспорского хлебного экспорта в IV в. и находки боспорских монет при исследовании многочисленных местных городищ.
Скотоводческое хозяйство кочевой части населения достигло здесь значительного развития уже в конце VI и начале V в. до н. э. О величине принадлежащих кочевникам стад и табунов наглядно свидетельствуют большие кубанские курганы со следами массового ритуального умерщвления лошадей. Известны случаи, когда при раскопках таких курганов находили по нескольку сотен конских скелетов, расположенных в определённом порядке у коновязей. Такой обычай и изобилие драгоценных вещей в кубанских курганах дают ясное представление о величине тех богатств, какие сосредоточивались в руках местной племенной знати. В этом отношении она не уступала скифской.
Сарматы и утверждение
их политического господства в Скифии.
// М.: 1984. 184 с.
Савроматы и сарматы.
Массовое вторжение сарматов в северопричерноморские степи произошло не позже начала II в. до н.э., ибо уже в это время они начинают играть роль в международных событиях античного мира. Так, Полибий описывает современное ему событие 179 г. до н.э. — заключение мирного договора между рядом государств Малой Азии (Понтийское царство, Пергам, Вифиния и Каппадокия), в котором принял участие в союзе с Херсонесом Гатал — царь европейских, т.е. северопричерноморских, сарматов (Полибий, История, XXV, 2; XXVI, 2, 6).
Массовому завоеванию Скифии предшествовал период постепенного проникновения на запад отдельных савромато-сарматских групп, значительная часть которых вышла из большого массива «савроматских» племён, как собственно савроматов Геродота, так и родственных им более восточных племён, живших к востоку от Волги — в степях Южного Приуралья. Точное название последних мы не знаем. Однако их никак нельзя оторвать от собственно савроматов ни по образу жизни, ни по погребаль-
Рис. 1. Варианты савроматской археологической культуры.
а — курганные погребения, упоминаемые в тексте; б — доно-волжский; в — самаро-уральский, г — восточноуральский; 1 — группа курганов Шиханы у с. Липовка Бузулукского р-на Оренбургской обл.; 1а — курган А12 у с. Блюменфельд; 2 — курганные группы на левобережье Илека; 3 — курган Биш-оба близ Орска; 4 — орские курганы (Новокумакская группа); 5 — курганные группы у с. Аландское Кваркенского р-на Оренбургской обл.; 6 — курган у с. Варна Челябинской обл.
(Открыть Рис. 1 в новом окне)
ному обряду, ни в целом по материальной культуре. [1] Общность их археологической культуры говорит о том, что все они безусловно родственны по происхождению и, вероятно, по языку. Но при этом они могли иметь особые племенные названия. Многочисленные кочевые племена Задонья, Поволжья и Южного Приуралья (рис. 1) представляли большое единство, и я всех их называю условно «савроматами» VII-IV вв. до н.э. — непосредственными предками многих сарматских племён.
История сарматского населения евразийских степей тесно связана с савроматами. Согласно литературной античной традиции многие греческие (в том числе и Диодор) и римские писатели полностью отождествляли новых пришельцев Северного Причерноморья с савроматами. Вероятно, это было не простое автоматическое перенесение имени савроматов на новые объединения кочевников, появившихся в степях Северного Причерноморья, где бо́льшая часть областей была некогда занята коче-
выми и осёдлыми скифами, и в степях Приазовья, особенно восточнее Меотиды (Азовского моря) и Танаиса (Дона), где кочевали сарматы под разными племенными названиями. Савроматы составили значительный компонент этих объединений. Савроматы и сарматы часто отождествлялись по сходству этнонимов — самоназвания или названия, данного этим племенам со стороны, что мы установить достоверно не можем. Надо думать, что какая-то часть этого родственного массива, господствующая группа племён, сама себя так называла. Отождествлению этнонимов «савроматы» и «сарматы» способствовало и то, что носители их генетически были тесно связаны между собой.
Савроматы — древнейшее население восточной части Приазовья и земель, расположенных преимущественно к востоку от Дона — Танаиса. Об этом свидетельствуют как письменные источники, так и археологические данные. [2] Утверждая автохтонное происхождение ряда племён, вошедших в савроматское объединение (ибо савроматы действительно составляли обширную группу племён, связанных между собой политическим союзом), я разделяю точку зрения М.И. Ростовцева о приазовском «автохтонизме» основного ядра савроматов. [3] Вероятно, это племенное ядро и имело самоназвание «савроматы», заимствованное античными писателями для обозначения всех племён, живших по Танаису, берегам Меотиды и восточнее, в степях Поволжья. Но я вовсе не разделяю мнения М.И. Ростовцева о полной независимости сарматов от савроматов, [4] поскольку материальную культуру собственно савроматов Геродота нельзя совершенно отрывать от «савроматской» культуры Южного Приуралья, [5] а последнюю — от прохоровской, [6] носителями которой несомненно были сарматские племена. По М.И. Ростовцеву последние составляли новую иранскую волну, отличную от скифов и савроматов. О том, что ядро савроматского объединения сложилось очень давно («во времена Гераклов и Фесеев», по выражению Ф.Г. Мищенко [7]) где-то в степях Меотиды, по берегам Танаиса, свидетельствует легенда о происхождении савроматов, указывающая на тесную генетическую связь скифов и савроматов (Геродот, IV, 110-117 [8]). Судя по тому, что савроматы говорили на скифском языке, но издревле искажённом (Геродот, IV, 117), савроматский язык можно рассматривать как один из скифских диалектов. [9] Переселение ранних савроматов к востоку на «три дня пути от Танаиса и три же от озера Меотиды к северу» (Геродот, IV, 116) отражает борьбу отдельных племён скифского мира (в широком понимании этого слова), происходившую в Северном Приазовье после возвращения скифской многоплеменной орды из дальних передневосточных походов.
Вероятно, не позже чем за сто — полтораста лет до жизни Геродота савроматы расселились далее на восток от места сложения первоначального своего ядра, отличного от скифского объединения в Северном Причерноморье. Геродот при описании Скифии и расселения савроматов даёт уже стабильную картину, на которой савроматский союз занимает обширную степную территорию за Танаисом — Доном: там уже «не скифская земля» — она принадлежит савроматам, «которые, начиная от угла Меотийского озера, занимают пространство на 15 дней пути к северу» (Геродот, IV, 21). О том, что савроматские кочевники прочно занимали междуречье Дона и Волги, а также заволжские степи, возможно,
доходя до бассейна Бузулука (Оренбургская обл.), свидетельствуют выразительные, довольно богатые курганы и даже их группы. Ещё П.Д. Pay отнёс их к Геродотовым савроматам, [10] а мной они были включены в поволжскую группу савроматской культуры (рис. 1). [11] К ней я позже отнёс и некоторые погребальные памятники VI-V вв. до н.э. Бузулукского бассейна (курганы Шиханы у с. Липовка Бузулукского р-на Оренбургской обл. (рис. 1). [12] Эту мою точку зрения оспорил Б.А. Раев, отнеся савроматские курганы Липовки к самаро-уральскому варианту савроматской культуры. [13] Разительное сходство Блюменфельдского кургана А12 с Липовскими по погребальному обряду и инвентарю он не признал аргументом в пользу отнесения липовских комплексов к савроматам Геродота. Самый же типичный для них комплекс кургана Блюменфельд А12 он связал с переселенцами из Южного Приуралья. Если липовские комплексы нельзя с полной уверенностью связать с поволжской группой, так как в них действительно имеются приуральские черты, которые я не отрицаю, то во всяком случае они отражают тесный контакт между кочевниками Поволжья и Приуралья на их «пограничной» полосе. Такой же пограничной зоной мог служить и южный правобережный участок р. Урал. В савроматский союз за Доном и на Волге вошли как его основа потомки местных срубных и продвинувшихся сюда андроновских племён эпохи бронзы, что я постарался показать в своё время на основании изучения погребального обряда и некоторых категорий погребального инвентаря, особенно местной керамики. [14] Этот факт всё больше и больше подтверждается и в результате исследований в Поволжье, особенно новых, правда немногих, памятников переходного типа, т.е. конца эпохи бронзы и начала раннего железного века, новейшая сводка которых (на 1977 г. — до 50 комплексов) дана В.И. Мамонтовым. [15]
Можно признать, что прямые предки скифских и савроматских племён вышли из общего массива прежнего населения — носителей срубной и андроновской (для савроматов) культур евразийских степей. Кому конкретно принадлежали те или иные памятники переходного типа из бассейна степного Дона и Поволжья, — прямым предкам скифов или савроматов, сказать невозможно. Археологические памятники скифов и савроматов начала их истории почти не различимы, так как их погребальные обряды и материальная культура в целом имели больше общего, чем раздельного. В период, когда впервые фиксируются события истории скифов (т.е. их ранние походы в Переднюю Азию), в скифскую орду, хозяйничавшую в Закавказье и Малой Азии, вполне вероятно, входили и непосредственные предки савроматов. Эта моя мысль [16] была поддержана В.Б. Виноградовым. [17] Он сделал попытку обосновать гипотезу об участии в этих походах и «савроматов», или, точнее, тех родственных причерноморским скифам племён, которые образовали союз «скифских» племён (в широком понимании этого слова) Задонья и Поволжья, выступивших несколько позднее в истории под названием «савроматов». Судя по письменным источникам, образование савроматского союза было тесно связано с ранней историей скифов, со временем их походов и возвращения из Передней Азии.
В ранний период своей истории, согласно прежде всего сообщениям
Диодора Сицилийского (Библиотека, II, 43, 5), «скифы» господствовали на обширной территории «с одной стороны, до восточного океана (т.е. Индийского. — К.С.), а с другой — до Каспийского моря и Меотийского озера», т.е. в рамки этой территории входили степи Северного Кавказа [18] и Предкавказья между Доном и Каспийским морем (Диодор, II, 43, 2), на что обратили в последнее время внимание Д.А. Мачинский и А.М. Хазанов. [19] Таким образом, надо думать, что среди этих «многих значительных племён» (Диодор) были ещё и «несамоопределившиеся» этнически и политически будущие савроматские племена, принимавшие участие в далёких скифских походах. Скифские цари при возвращении из Передней Азии переселили «многие другие покорённые племена». Одним из наиболее важных переселений Диодор называет выселение «из Мидии, основавшееся у реки Танаида; эти переселенцы назывались савроматами» (Диодор, II, 43, 6). По Диодору, эти-то «последние много лет спустя, сделавшись сильнее, опустошили значительную часть Скифии» (Диодор, II, 43, 7). Таким образом, для Диодора савроматы — прямые предки его современников — сарматов.
Плиний в «Естественной истории» называет сарматов «по преданию потомками мидян» (VI, 19). Это тоже, вероятно, связано с возвращением савроматов из Передней Азии вместе со скифами, а не только является свидетельством общности и родства сарматского языка с мидийский — родства савроматов с теми мидянами, которые стали ираноязычными. [20] Другой древний письменный источник, уже иранский — религиозная книга зороастрийцев Авеста — в своём древнейшем разделе «Гаты» книги Ясна (Яшт XIII, 43; XXI, 52) упоминает и «страну, лежащую на западе», — «сайрима».
Ряд исследователей, и в первую очередь И. Маркварт, связывают «сайрима» с савроматами — сарматами. [21] Один из гимнов Авесты воспевает «мужей праведных сайрима» и «жён праведных сайрима». [22] Не сохранились ли в них отголоски почётного положения женщины, как это было у савроматов? Древнейшая часть Авесты (арамейская письменность), вероятно, была оформлена при Дарии I, т.е. в конце VI в. до н.э., [23] а складывалась даже раньше. [24] События же, в ней отражённые, могут восходить ещё ко времени не позже VII в. до н.э., [25] т.е. к периоду скифских походов.
Итак, в раннескифское время, на рубеже VII и VI вв. до н.э., [26] в задонских и поволжских степях складывается савроматское объединение родственных кочевых племён, которое я связываю с доно-поволжским вариантом савроматской культуры. Нам неизвестно расположение племён «сайрима», но поскольку они отождествляются с савроматами, есть некоторое основание связать их с далёкой большой рекой Авесты Рангхой (авест. Ran’ha, Raha), сопоставляемой с греческой Pa (Rā) Птолемея, [27] т.е. с Волгой, по которой жили савроматы и сарматы. Такое сопоставление Рангхи с Волгой И.М. Дьяконов считает филологически вполне допустимым. [28] Можно, таким образом, считать, что «кочевники, живущие без главы у вод Рангхи» или «в стране на берегах вод Рангхи, которые не знают власти верховных правителей» (Авеста, Вендидад, I, XX, 76-78), и были, возможно, племенами «сайрима», или савроматов, [29] кочевавших в поволжских степях.
Поскольку кочевники Южного Приуралья (самаро-уральский вариант савроматской культуры) имеют большое сходство с поволжскими савроматами, то рассмотрим вопрос о возможной конкретной этнической принадлежности «савроматов» этой области. О связи этих кочевников с савроматами осторожно высказывался П.Д. Pay. [30] Позже более уверенно их отождествил Б.Н. Граков. [31] Моё двойственное и как будто противоречивое отношение к «савроматам» самаро-уральской группы [32] подверг критике Д.А. Мачинский, предприняв попытку обосновать гипотезу об исседонской принадлежности всех южноуральских кочевников. [33] Я по-прежнему отмечаю огромное сходство археологических памятников Поволжья и Приуралья при сравнительно незначительных различиях в локальных группах единой археологической культуры. На основании этого сходства можно уверенно говорить о большой близости этих кочевников. Недавно я уточнил свое отношение к «савроматам» илекской группы, связав её с родственным савроматам дахо-массагетским миром. [34] Я не рискнул бы назвать всех приуральских кочевников исседонами, которые, по Геродоту, имеют черты, сближающие их с савроматами: «Женщины у них (исседонов. — К.С.) равноправны с мужчинами» (Геродот, IV, 26). Д.А. Мачинский при локализации исседонов большое значение придаёт легендарной периегесе Аримаспеи. Между тем, на основании более точных сведений ионийской периегесы, взятой за основу Геродотом, исседонов можно скорее разместить к северу от массагетов и к востоку от аргиппеев (Геродот, I, 201; IV, 23-27).
Археологически самаро-уральская группа «савроматов» значительно менее однородна, чем поволжская. Она размещается на большой степной территории от бассейна р. Самара до бассейнов Ори и верхнего Урала (по р. Суундук — левому притоку Урала). Дальнейшие археологические исследования, вероятно, позволят расширить эту группу к востоку и разбить на дробные варианты, которые, возможно, будут отвечать более мелким племенным подразделениям. Однако уже и теперь мы можем в общих чертах выделить из неё по некоторым особенностям погребального обряда и инвентаря восточный район в степях и предгорьях бассейна верхнего Урала от Орска до Магнитогорска, включая в него южные районы Челябинской обл. [35] В эту группу прежде всего можно включить некоторые памятники восточной Башкирии, южных районов Челябинской обл. (Варна), [36] бассейна Суундука (аландская группа «савроматских» погребений) [37] и даже «савроматские» курганы по р. Кумачка на восточной окраине Орска и у пос. Новый Кумак (рис. 1). [38]
Именно эта группа «савроматских» памятников может больше претендовать на то, чтобы её назвали собственно исседонской. Ибо исседоны — непосредственные соседи массагетов — жили «напротив массагетов» (Геродот, I, 201), т.е. к северу или северо-востоку от них. Скифские купцы в своих торговых походах от Ольвии на восток, [39] вероятно, доходили до исседонов, потому что область, «населённая исседонами, хорошо известна» (Геродот, IV, 25). Дж.О. Томсон, следуя Геродоту, помещает исседонов северо-восточнее Каспия, так как массагеты жили к востоку от Каспийского моря, а ещё севернее за исседонами, у гор (вероятно, Уральских), располагает других соседей — аргиппеев. [40] На предполагаемой территории исседонов или скорее по соседству с ними было найдено оль-
вийское импортное зеркало (курган Биш-Оба). [41] Памятники восточных районов самаро-уральской группы проявляют некоторые черты сходства с центральноказахстанскими памятниками тасмолинской культуры (каменные жертвенники и единичные курганы с «усами»). Эту культуру К.А. Акишев и М.К. Кадырбаев не без основания связывают с исседонами, [42] представлявшими по всем письменным данным огромный массив родственных племён.
Мне могут возразить: всё же памятники восточной группы самаро-уральского варианта савроматской культуры и памятники тасмолинской культуры Казахстана имеют мало общих признаков и принадлежат разным археологическим культурам. Однако в истории и этнографии нередки случаи, когда этнографическая культура народов одного и того же названия имела разный характер, [43] особенно, если они расселены на обширных пространствах, как это и можно предполагать для большого исседонского населения. Его западная группа, постоянно контактируя с племенами савроматской культуры, сама могла быть носителем этой культуры. Отдельные группы исседонов могли жить и за Уралом (Геродот), и в Восточном Туркестане, судя по сообщению поздних античных авторов (Птолемей), [44] если только это не результат позднейших миграций. Сходная картина была и у собственно савроматов. Часть их жила в «Европе», т.е. западнее Танаиса, по крайней мере уже в V в. до н.э. (Псевдо-Гиппократ, О воздухе, водах и местностях, 24). [45] Но их памятники не выделяются чётко, ибо здесь, в отличие от Задонья и Поволжья, где главную роль играла савроматская культура, господствовала культура степных скифов и приазовских «меотов».
Наиболее вероятно, что именно исседоны, непосредственные соседи массагетов и близкие им по образу жизни, жили на какой-то части ареала «савроматской» культуры юго-восточного Приуралья. Я бы назвал их вслед за С.П. Толстовым «отраслью массагетов», [46] т.е. отнёс бы к обширнейшему сако-массагетскому «туранскому» миру.
Прямое отношение к «савромато»-сарматскому миру Южного Приуралья, вероятно, имели древние дахи, или даи, — предки парфян. Первое упоминание о них под названием daha мы находим в Авесте (Яшт XIII, 144). Начиная с В. Гейгера, [47] многие исследователи отождествляют их с даями греческих источников. Даи при Геродоте были кочевниками (Геродот, I, 125).
Античные авторы размещают даев — дахов в различных местах Средней Азии и Ирана, но в современной историографии их обычно принято помещать на территории Туркмении. [48] Есть свидетельство о том, что они были выходцами из большой группы или конфедерации племён, кочевавших некогда севернее, между Оксом (Амударьёй) и Каспийским морем. [49] Только позже они переселились в юго-восточные районы Прикаспия. Они, вероятно, некогда были соседями савроматов — сайрима, ибо последние упоминаются в Авесте рядом с дахами, ария и тура. [50] Древнюю страну даев (дахов) можно поместить согласно сведениям Страбона севернее Каспийского и Аральского морей, в степях, на значительной части которых нам известны памятники савроматской и сарматской культур. Это те «скифские и кочевые племена», которые занимали «всю северную сторону Гирканского (Каспийского) моря». Далее Страбон говорит:
«Большинство скифов, начиная от Каспийского моря, называются даями (Δάοι). Племена, живущие восточнее последних, носят название массагетов и саков» (Страбон, XI, VIII, 2). Это была большая конфедерация или союз племён, в которую входили, по Страбону, три племени: «Из даев одни называются апарнами (!΄Άπαρνοι), другие — ксанфиями (Ξάνϑιοι) и третьи — писсурами (Πισσσῦροι)» (Страбон, XI, VIII, 2). Первоначальное северное расположение даев (дахов) подтверждают следующие слова Страбона: «Апарны — даи, как говорят, были переселенцами из области даев, живущих над Меотидой, которых называют ксандиями или париями» (XI, IX, 3). Известно, что в античной традиции со времён Александра Македонского Меотидой и Танаисом считали не только Азовское море и Дон, но также Аральское море и Сырдарью (Яксарт). [51]
Возможно, от общего названия этих племён происходит древнее название Урала (Яика) — Даик (Δάιξ; Daicus). [52] Об этой реке, текущей с гор, имеется упоминание у Птолемея (География, IV, 14, 2-5) и Аммиана Марцеллина (История, XXIII, 6, 63). В историографии давно установилось представление, что Даик — это Урал. Таким образом, вполне вероятно, что приуральские кочевники, оставившие нам памятники савроматского и особенно прохоровского типа, хотя бы частично были выходцами из дахского племенного объединения. Может быть, «савромато»-сарматы бассейна Илека [53] и среднего течения Урала к западу от Орска были дахами — даями Авесты и греческих писателей.
Гипотеза о дахо-массагето-сакском происхождении большинства сарматских объединений, вторгшихся в Северное Причерноморье, не нова. Ещё М.И. Ростовцев писал, что сарматы — это саки, обитавшие у Аральского моря и между Аралом и Каспием, которые стали вторгаться в «Скифскую империю» в конце IV-III в. до н.э. [54] Саков он отождествлял с массагетами и дахами. С.П. Толстов включил савроматов, имея в виду их восточное подразделение, т.е. северокаспийское — приуральское, в дахо-массагетский комплекс племён, считая савроматов северо-западной ветвью этого комплекса. [55] Гипотезу об отождествлении ранних кочевников Южного Приуралья — носителей прохоровской культуры — с дахами попытался обосновать Ю.М. Десятчиков. [56]
Наконец, И.В. Пьянков высказал близкую моей точку зрения о тесной связи и даже тождестве «савроматов» Южного Приуралья с западной частью массагетов, а «прохоровцев», хотя бы частично, — с дахами. [57] Эту гипотезу я во многом разделяю и предполагаю, что из дахо-массагетской среды кочевников вышли сарматы — аорсы, создавшие обширное племенное объединение от Танаиса до западных и северных степей областей Прикаспия, а вовсе не по берегам Каспия в буквальном смысле, как превратно понял меня В.П. Шилов. [58] Анализ письменных источников вовсе не позволяет безапелляционно утверждать, как это делает В.П. Шилов, что «протоаорсы никогда не обитали в Южном Приуралье». Ведь по Страбону известно: «Верхние аорсы. владели более обширной страной и господствовали, можно сказать, над наибольшей частью (курсив мой. — К.С.) Каспийского побережья» (Страбон, XI, V, 8). Те аорсы, которые жили между Меотидой и Каспийским морем, как сообщает Страбон, были «беглецы из среды ныне живущих выше народов», т.е. выходцы из каких-то более отдалённых «северных», согласно географическим представ-
лениям античных учёных, земель, а точнее, расположенных восточнее. Южноуральские степи нельзя абсолютно исключать из ойкумены обширного союза аорсов, хотя, конечно, точных указаний на этот счёт в античных источниках нет. Зато имеется много археологических параллелей, и очень близких, между погребальными комплексами территории аорсов между нижним Доном и районами Северо-Западного Каспия (Астраханская обл.) и сарматскими погребениями III-II вв. до н.э. из илекской группы курганов. [59] Довольно выразительные параллели, которые устанавливаются между савроматской и сарматской культурами и культурой саков Южного Приаралья, [60] укрепляют мою гипотезу. К тому же, в античной литературной традиции сохранились сообщения о массагетском происхождении алан — одного из наиболее крупных объединений, вышедших из общесарматской среды. Алан связывал с массагетами Дион Кассий (Римская история, LXIX, 15, 1) и дважды Аммиан Марцеллин, назвавший алан «прежними массагетами» (История, XXIII, 5, 16; XXXI, 2, 12).
Грозные союзы племён, возглавляемые родственными племенами, которые мы называем общим именем «сарматы», [61] были связаны по происхождению с кочевниками Южного Приуралья и, вероятно, степей Приаралья. У нас нет никакого сомнения в их генетической связи с «савроматами» Южного Приуралья. [62] Археологические памятники их, особенно илекской группы, [63] и орские курганы (Ново-Кумакский могильник) [64] оставили нам выразительные комплексы савроматской и раннесарматской (прохоровской) культуры от VI до III вв. до н.э. Прежде всего, в илекских и орских курганах мы наблюдаем появление характерных черт прохоровской культуры и культуры сарматской вообще. Там зарождаются уже в савроматское время главные формы погребальных сооружений и общего погребального обряда сарматов — подбойные и катакомбные могилы и могилы с «заплечиками»; уже довольно широко распространяется южная ориентировка погребённых; [65] впервые возникает тенденция к диагональному расположению покойников; [66] из инвентаря появляются круглодонная керамика с характерной орнаментацией, [67] мечи с перекрестиями переходной формы от бабочковидных к дуговидным или в виде переломленных брусков, [68] бронзовые зеркала в виде плоского круглого диска с длинной плоской же ручкой, [69] круглые и овальные жертвенники в виде блюда с бортиком, украшенным рельефным орнаментом, и пр.
Я не хочу сказать, что роль Геродотовых савроматов Подонья и Поволжья являлась в сложении более поздних сарматских объединений незначительной и пассивной. Этногенетические и культурно-экономические связи савроматов Геродота с кочевниками Южного Приуралья были постоянными и тесными в скифо-савроматский период. Впоследствии савроматы, по крайней мере их значительная часть, вероятно, перемешались с южноуральскими кочевниками, возможно, ставшими политически гегемонами, и вошли в новые сарматские объединения. Политическая и экономическая ориентации ираноязычных ранних кочевников самаро-уральской (дахи, западные массагеты, исседоны?) и доно-поволжской (савроматы) групп в савроматское и раннесарматское (прохоровская культура) время были несколько различными. Если первая была более тесно связана со Средней Азией и Передним Востоком, особенно с ахеменидским
Ираном, [70] то вторая — со Скифией, городами Северного Причерноморья и меотами Прикубанья, откуда поступали некоторые виды посуды, античный импорт, предметы звериного стиля и пр. Эти различия в культурно-экономической и политической ориентации сохранились и у ранних сарматов Южного Приуралья и доно-поволжских степей, что и отразилось на некотором своеобразии их археологических памятников в обоих регионах. [71]
Итак, сарматы — общее обозначение ираноязычных кочевников степей Восточной Европы. Это не просто позднейшие савроматы Геродота, а новые союзы родственных племён. В них органически слились савроматские племена Подонья — Поволжья, пришельцы из Приуралья — носители прохоровской культуры — и, возможно, Приаралья. Большинство их наверное по языку было очень близко между собой. Сильнее отличались они в этом отношении от скифов (разные диалекты). Но основные этнические ядра их сложения могли быть далеко не одинаковы: где-то ведущую основу составляли прежние савроматы Геродота (сирматы), где-то — родственные племена степного Предкавказья и Восточного Приазовья (сираки и языги, [72] последние — от яксаматов (?) по Мюлленгофу). Существенной частью были дахо-массагетские племена Южного Приуралья и Приаралья (аорсы, роксоланы и аланы). Таким образом, рассматривая кочевые племена степей юга Восточной Европы последних трёх или двух веков до нашей эры и первых трёх веков нашей эры, кроме собственно скифов, я всех их буду называть «сарматами», как называли их и античные авторы. В составе «сарматов» жило и прежнее скифское население, попавшее под власть завоевателей.
Так я представляю себе кочевников обширной степной полосы от Дона до восточных районов Южного Приуралья и отношения между ранними кочевниками Приуралья и савроматами Геродота, а также между носителями савроматской культуры и сарматами в целом как обширной группы родственных племён, создавших новые политические объединения и завоевавших в конце концов Скифию.