Самсонов высокая кровь о чем
Рецензии на книгу « Высокая кровь » Сергей Самсонов
Фото для знакомства
Что до эпоса, то мы же знаем, что по большому счету сюжетов всего два, война и странствие, «Илиада» и «Одиссея». Это самсоновская «Илиада», достойная стать вровень с лучшими образцами не только отечественной, но мировой прозы. В то время, как после, писать что бы то ни было на эту тему будет не то, чтобы трудно, но практически бессмысленно.
Сложная многофигурная композиция, где нет проходных персонажей, все герои заслуживают внимания и все через край наполнены жизненной силой. Пассионарный избыток, в который невозможно не влюбиться. Вопреки аннотации, молодой чекист Сергей Северин, назначенный комиссаром к комкору Леденеву, не главный герой, скорее один из основных. Достаточно значимый, персонаж, сочетающий истовую веру в идеалы революции с внимательным взглядом сыщика, от которого не ускользают подробности, скрытые от других.
Роман Леденев с Дона. но не казак, мужик, в изначально третьесортном статусе пришлого, который «земли нашей захотел». Там была мощная незыблемая иерархия, согласно которой даже самый обеспеченный пришелец стоял много ниже коренного потомственного казака. В детстве терпел многие унижения, но овладел казацкими умениями, включая джигитовку, а призванный на солдатскую службу, сумел дослужиться до унтера. Во время Гражданской был красным командиром, проявил себя как замечательный тактик и стратег, у бойцов пользовался непререкаемым авторитетом.
Матвей Халзанов казак из числа зажиточных. Благороден, силен, умен, смел. Соперничал с Леденевым за атаманскую дочь Дарью, на которой женился. Воевал, был в австрийском плену, где снова встретил Леденева, бежал вместе с ним, стал героем. В Гражданскую воевал на стороне белых. С годами странное необъяснимое сходство с Леденевым, прежде видное лишь Дарье, становится пугающим до неотличимости.
Ярчайшая галерея второстепенных персонажей: царские офицеры, Мирон Халзанов, рядовые казаки и партизаны, родители, дети, блин, да одна только лошадь Леденева Аномалия чего стоит! Во всем через край перехлестывающая витальность, даже в смерти, даже в описании зверств, чинимых карателями с той и другой сторон. И при том удивительная внутренняя деликатность, сдержанность. Никогда не физиологизм ради пущего эффекта. Об этом больно читать, как больно было бы видеть.
«Высокая кровь» гармонично сочетает военный, любовный, авантюрный роман с романом взросления, семейной сагой, взятой в классическом изводе «судьбы семьи в судьбе страны», но осмысленной свежо и ярко. Читая, вспомнишь «Тихий Дон», «Хождение по мукам», «Дни Турбиных», «Доктора Живаго», «Конармию», но книга ни в малейшей степени не компиляция. Совершенно оригинальный современный кинематографичный текст, достойный Большой книги 2021, в лонг-листе которой находится.
Проклятие русской истории. Сергей Самсонов. Высокая кровь
Сергей Самсонов. Высокая кровь. М.: Эксмо, 2020.
Поэтому к Леденеву отправляют молодого человека Сергея Северина с задачей выяснить истинное положение дел в корпусе. У него не так много опыта, учился в гимназии, собирался в Московский университет на правоведение. Революция открыла ему глаза на социальную несправедливость, которую он раньше никогда не замечал, потому что жил в достатке. В Красной армии он с 1919 года, но больше трудится над военной рутиной, чем воюет. Однако ненависть к врагам умеет испытывать неподдельную («и было небывалое преображающее чувство – своей алмазно твердой, цельной правоты, добела накаленной, беспримесной ненависти к ядовитому гаду в человечьем обличье, давить которого необходимо и естественно»). Сергей уже успел устать от всего, ладно бы был риск реальной смерти, «но оказалось, что до смерти еще нужно дошагать». Он получает должность комиссара, знакомится с Леденевым и его окружением, причем открытия эти не всегда приятны. Леденев понимает, что мужицкой массой движут только звериные инстинкты – страх смерти и вожделение. Поэтому после захвата Новочеркасска он фактически разрешает своим солдатам заняться грабежом. Сергею тогда «представилось, что он не в лагере красноармейцев, а в становье какой-нибудь древней орды, идущей завоевывать полуденные города, где женщины, мясо и мед». Но постепенно Северин все-таки понимает что к чему. Ситуация осложняется тем, что кто-то доносит белым о передвижениях красных, и он очень долго ломает голову над тем, кто бы это мог быть, подозревая даже Леденева. За месяцы, проведенные здесь, он узнает достаточно о командире корпуса и даже слишком много. Эта правда окажется слишком сложной, чтобы ее принять. «Высокая кровь» в этом смысле превращается не в исторический, а уже в метафизический роман о том, что значит быть человеком в эпоху модерна и революции, и что такое «высокая кровь».
Октябрьская революция должна была не просто изменить общественный порядок. Она должна была породить новый тип человека, которому больше не нужен Бог, который сам творит себя и мир вокруг. Повсеместно нового человека вывести не удалось, но отдельные деятели революции, вынесенные историей вперед, сумели стать такими людьми. Роман Леденев – как раз такой. Когда он лежал раненый в Саратове, то, по прогнозам, должен был проваляться на койке очень долго, дожидаясь полного восстановления пару лет. Но большевики поставили задачу вернуться в строй, и Леденев словно ожил. Профессор медицины, наблюдая это, думает: «Что же, может, в самом деле новый человек. Сам себя воспитавший, словно йог на гвоздях, да так, что и все внутренние органы переродились. Питекантропы, неандертальцы, человеки разумные, а теперь вот, пожалуйста, сотворенная большевиками порода – железный Адам».
Но этому железному Адаму оказывается тесно в мире, который для него готовят. Любая война ведется ради каких-то целей, так вот Леденев лишь формально воюет за лучшую крестьянскую долю. В действительности же он воюет ради самой войны. Революция дала ему власть и людей в подчинение, и теперь командир корпуса готов сражаться до последнего вздоха, и, если бы война вдруг прекратилась, он потерял бы смысл жизни. Идеал Леденева – это как ни странно красота. Его собственная необузданная и властная экзистенция стремится навстречу этой красоте, принося в жертву практически все.
Революция Ленина оказалась чем-то большим, чем просто переворотом. Даже белые, ненавидящие большевиков, признают, что у красных есть какая-то фундаментальная сила. Даже русская литература с ее гуманистическими идеалами всегда жалела народ, относясь к нему свысока, и только большевики разговаривают с ним на равных. Впрочем, роман Сергея Самсонова слишком полемичен, чтобы можно было говорить о верности какой-либо точки зрения. Революция как будто и окружена ореолом романтики, но в ней слишком много грязи, вони и крови. Она беспощадна к тем, кто против нее, потому что свою личную логику большевики называют логикой самой истории и намерены уничтожать врагов до конца, будь это отдельные люди или целые классы вроде казачества как такового. На страницах «Высокой крови» реальная истина о конфликте красных и белых как будто ускользает, остается только само противостояние, и столкновение аргументов в итоге уступает место радикальному выводу, который просто отменяет доводы в ту или иную пользу. Нет никакой справедливости, люди не равны, побеждает сильнейший, а революция пожирает своих детей. Самой природой заложено, чтобы волки пожирали овец, и в человеческом обществе такой естественный порядок вещей. Красные командиры отменили царя, но по факту просто заняли его место. Разницы никакой – они пользуются теми же методами принуждения и требуют такого же почитания. Поэтому некоторые, условно говоря, «злодейские герои» заявляют прямо: их задача сожрать сильного, чтобы стать сильными самим. Именно поэтому Леденев так и неудобен большевиками и в итоге даже попадает под суд. Леденев, безусловно, полюбил власть, но у него как будто есть на нее право. Ему не нужны ни Бог, ни мораль, но он допускает, что есть нечто вроде естественного самоограничения. Он говорит так: «каждый нынче у нас позволяет себе ровно столько, сколько вынести может. Власть ведь, брат, никому не дается – берут ее. А не можешь ты взять – по себе и не меряй». Если ты можешь повести за собой людей против белых – пожалуйста, дерзай! Но пока что на это способен только он. Это и есть его закон жизни. Места для справедливости, очевидно, в таком мировоззрении не так много, остаются только крайности («У русского человека, как видно из истории, вообще лишь два вектора – самопожертвование и саморазрушение, а середина между святостью и скотством ему скучна, неинтересна»). Революция в случае Леденева оказывается лишь прикрытием для его жажды жить, повелевать и убивать. И искать своеобразную красоту. Но верно и другое – революция ему вместо семьи, потому что ничего больше у него не осталось, семью уничтожили белые.
«Высокая кровь» описывает пути людей, которые в итоге как бы не находят себя в готовых формулировках истории. Красные и белые непримиримо ненавидят друг друга, но парадоксальным образом границы между ними размываются («Война эта сожгла понятие родимой стороны, чужой земли и возращения домой, поскольку родина теперь повсюду и нигде, напополам и вперекат принадлежащая тебе и красным»). Самсонов исследует темную русскую экзистенцию, сущность русской души, которая бешено мечется в замкнутом круге и не в силах существовать так, чтобы не причинять боли ближнему. Роман Леденев – простой необразованный мужик, однако, наследуя русской классической традиции, Самсонов раскрывает его гигантский внутренний мир, сотканный из противоречий, влечений и ошибок. Даже маленький человек может остро переживать свою жизнь, чувствовать масштаб эпохи и в итоге совершать значительные поступки. Однако приходит в мир он все-таки не для счастья. У него есть только вера, а во что он верит, то для него и истина. Герои Самсонова приходят к пониманию, что проект большевиков – это утопия, и этот путь к озарению оказывается очень длинным и сложным. На сотнях страниц мы следим за тем, как идеалы охватывают людей, а в итоге приводят к грязи и крови. Готовых решений нет. Прошлое ужасно, но строительство будущего ничуть не лучше. Да и будущее, каким его обещают, невозможно, поскольку равенства не бывает. Сергей Самсонов глубоко прочувствовал это проклятие русской истории и написал выдающийся роман о Гражданской войне.
Высокая кровь
Перейти к аудиокниге
Посоветуйте книгу друзьям! Друзьям – скидка 10%, вам – рубли
Эта и ещё 2 книги за 299 ₽
Гражданская война в России стала черной страницей в истории огромной страны. Всего за несколько лет погибло по разным оценкам от десяти до семнадцати миллионов человек. А два миллиона навсегда покинуло страну, потому что не разделяло взглядов новой власти.
Сергей был еще совсем молодым, когда на его родную землю пришла война. Хочет он того или нет, но ему предстоит стать частью этого противостояния и даже сыграть в нем не последнюю роль. Он видел, как революция и война меняют людей, как обычные вахмистры становятся аристократами, как солдаты выбиваются в офицеры, всего лишь почитая командиров и слепо повинуясь их приказам. Но это не его путь. Он – чекист-одиночка, которому с каждым днем все сложнее разобраться в том, где заканчивается добро и начинается зло. Если так пойдет и дальше, к концу войны не останется черного и белого. Только пустая серость, пахнущая кровью и порохом. Он не должен этого допустить!
Гражданская война. Двадцатый год. Лавины всадников и лошадей в заснеженных донских степях – и юный чекист-одиночка, «романтик революции», который гонится за перекати-полем человеческих судеб, где невозможно отличить красных от белых, героев от чудовищ, жертв от палачей и даже будто бы живых от мертвых.
Новый роман Сергея Самсонова – реанимированный «истерн», написанный на пределе исторической достоверности, масштабный эпос о корнях насилия и зла в русском характере и человеческой природе, о разрушительности власти и спасении в любви, об утопической мечте и крови, которой за нее приходится платить.
Сергей Самсонов – лауреат премии «Дебют», «Ясная поляна», финалист премий «Национальный бестселлер» и «Большая книга»!
«Теоретически доказано, что 25-летний человек может написать „Тихий Дон“, но когда ты сам встречаешься с подобным феноменом…» – Лев Данилкин.
Самсонов высокая кровь о чем
© Самсонов С., текст, 2020
© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2020
Вот они, мертвые, – меж серыми скирдами, на ископыченном снегу, в лужах мерзлой пупырчатой крови. Один ничком, с упрятанным лицом, как будто греб по снегу, отмахивая мощные саженки, да так и застыл в отчаянном усилии уплыть от смерти, со скрюченными пальцами, вкогтившимися в наст. Второй, наоборот, как спит, умаянный работой, или пьяный, с беспечно раскинутыми ногами в обмотках и чуть не заведенными под голову руками, глядит полубеневшими глазами в железное бессолнечное небо. У третьего, тоже упавшего навзничь, с подогнутыми, завалившимися вбок ногами, багряно стесано лицо и видно лишь оскаленные стиснутые зубы.
Живые стоят над ними не долее, чем травоядные над падалью, и снова трогают запаренных и покрывающихся инеем упряжных лошадей.
Возница, старик в дубленом полушубке и лисьем малахае, с похожим на географическую карту, перепаханным морщинами лицом, глядит на убитых, как дерево сквозь трещины коры.
Второй, пассажир, в инженерской шинели и путейской фуражке, лет тридцати, худой, но сильный, равнодушно-спокоен, и позы в этом совершенно нет или не чувствуется. Изнуренно-худое лицо его красиво красотой породы и будто уже вырождения, а кажущиеся непомерно большими глаза словно углем подведены – не то как у святого на иконе, не то, наоборот, как у богемы, из тех, грассировавших в поэтических кафе, изображая печального Пьеро.
Третий, грузный, дородный, в замечательной черной бекеше и бурках, улыбается дико-счастливой, полоумной улыбкой, не в силах скрыть: «Жив! Уцелел!» – и кровь самоуправно возвращается в его мясистое, одутловатое лицо.
Четвертый, боец, в заржавелой шинели и траченой мерлушковой папахе, непроницаемо-угрюмый, молчаливый, даже будто бы глухонемой, на все глядит с покорностью привычки.
И только пятый, самый молодой из всех и в новеньком кавалерийском обмундировании с тройными «разговорами», не может скрыть жадности. Хорошее, бесхитростно-упрямое лицо, не то гладко выбритое, не то еще не знающее бритвы. Чистый выпуклый лоб, прямой, широконоздрый, чуть курносый нос, твердо сомкнутый рот и крутой подбородок с сильно вдавленной ямочкой посередине. Голубые глаза в снежном пухе ресниц измучены ветрами и бессонницей, но светятся неистощимой жаждой жить, месить сырье творения, той жаждой, что свойственна всем пылким мальчикам, до срока свято убежденным, что сколько бы ни обращался мир в своей закоченелой неизменности, лишь им-то и дано пересоздать его по собственным понятиям о справедливости. Лицо его – сама история начавшегося века, прекрасных столетий, отсчитываемых от края тьмы, он – прародитель будущего человечества.
Ему не страшно, он уже довольно видел мертвых. Держал на руках Алешку Котельникова, у которого горлом шла кровь, выплевываясь толчками, словно он давился и отблевывался, а глаза расширялись, как будто вопрошая, что же это и как такое может быть, и вот уж заходили к небу, окостеневая, и Северин не мог понять: «Только что был живой – и уже ничего?»
Когда умирали свои, все казалось ему небывальщиной, именно сном: какое-то спасительное слабоумие, почти уже нечувствие мгновенно находило на него, и он, продолжая все видеть и даже осязать, уже не участвовал в происходящем – сознанием, сердцем.
Случайно попадавшиеся мертвецы внушали ему отвращение, не подавимое и в отношении своих, красноармейцев, которые как будто делались неизмеримо ближе к мертвым же врагам, чем к нему, их товарищу, пока еще живому. Как были непохожи эти трупы на строгих, благочинных, воистину покойников его, северинского, детства и мирного времени – обмытых, принаряженных в последнюю дорогу, в обитых бархатом и креповыми лентами гробах, с пустыми лицами, похожими на восковые или гипсовые слепки с них, живых… Но странное дело, и эти, и те внушали ему одинаковое, ничем не заглушаемое любопытство – одно и то же чувство неприступности чужой, непостижимой тайны.
Войне вообще обескураживающе недоставало красоты. Пойдя добровольцем, Сергей был в Красной армии с начала девятнадцатого года. Охрана железных дорог. Командные курсы. Он ждал орудийных раскатов, кавалерийских шквалов, штыковых атак – сгореть, испепелиться в огненно-кипящем пекле и тотчас возродиться к новой жизни не ведающим боли, устали и страха. Но оказалось, что до смерти еще надо дошагать. Уныло глюкающая под ногами грязь, пронизывающий ветер, рыхлый снег, караулы, секреты, таскание сена коням, проклятия, стоны и нескончаемая ругань в бога. Неистребимая потребность сна, недоед и тифозные вши.
Он и сейчас испытывал голодное, обиженное разочарование. Всего минут десять назад, слетев с линейки и упав ничком на снег, он со сжимавшимся от возбужденья сердцем стискивал нахолодевший револьвер, а от этой околицы, поднимая клубы снежной пыли, уносились линейки и брички, а за ними живым черно-белым бураном накатывались на обоз казаки.
Налетели на дружный винтовочный залп и потоком пошли в разворот, ощетинившись бешеным крошевом взрытого снега. Полоска первозданно чистой степи, растущая меж казаками и обозом, осталась будто бы такой же девственной: никакой черной сыпи порезанных пулеметно-ружейным огнем лошадей и людей, ни единого темного пятнышка – как ни вглядывался Северин.
Всего минут десять назад эти пятеро не знали друг друга, разве только возница-старик, Чумаков, служил дородному каптеру, а вернее начснабу знаменитого конного корпуса. «Путеец», Аболин, вскочил к ним в тачанку, единственную, что ушла из хутора от казаков, взрывая снеговую целину, словно осумасшедшевший плуг, запряженный гнедыми. Возница повалился с козел в снег, начснабкор, куль муки, рухнул следом, подвластный лишь земному тяготению, а этот, Аболин, немало удивил Сергея своим нетеряющимся хладнокровием – скакнул с тачанки на обозную подводу и, оттолкнув красноармейца от «максима», вклещился в рукоятки, с оскалом резанул, рассыпая над степью железную дробь, только вот с превышением взял…
– Прицельную камеру видишь, в закон твою мать?! – вскочив, накинулся Сергей, испытывая острую досаду и вместе с тем как будто бы любуясь своей боевою бывалостью.
Но эти изнуренно-жесткие глаза и будто бы усмешка снисхождения заставили его почуять стыд… Ростовский подпольщик, работал на Лихой – «в надежде пустить под откос бронепоезд “Ермак”».
– Мне бы с вами, товарищи, – сказал, попеременно взглядывая на Сергея и начснабкора Болдырева. – Имею сведения касательно укрепрайона белых на Персияновских высотах…
Теперь все пятеро держали путь в полештаб Леденева. Северин был назначен к тому корпусным комиссаром – и Болдырев, узнав об этом, посмотрел на нового товарища с каким-то жалостным почтением, неверяще и будто уж совсем обезнадеженно: неужель поматерее никого не нашлось? Где искать (а вернее, где можно настичь) своего командира, он имел только самое приблизительное представление. Собрав по хутору все семь своих подвод и схоронившихся по-за плетнями возчиков, он начал жаловаться, будто и со злобой:
Высокая кровь
Посоветуйте книгу друзьям! Друзьям – скидка 10%, вам – рубли
Эта и ещё 2 книги за 299 ₽
Отзывы 3
Слушая книгу (которая отлично прочитана, нужно заметить) не настраивайтесь на «игры престолов». Но если вдуматься, превратить Гражданскую войну в страшный, но завораживающий квест литератор пытается не впервые. Ему это удается!
Здесь всего в меру – жестокости, романтики, историзма, размышлений и даже любовного томления героев. Хорошая книга, понятно, за что номинировали на тот же НацБест.
Слушая книгу (которая отлично прочитана, нужно заметить) не настраивайтесь на «игры престолов». Но если вдуматься, превратить Гражданскую войну в страшный, но завораживающий квест литератор пытается не впервые. Ему это удается!
Здесь всего в меру – жестокости, романтики, историзма, размышлений и даже любовного томления героев. Хорошая книга, понятно, за что номинировали на тот же НацБест.
Пожалуй, не могу припомнить за последние годы что-либо подобное. Потрясена. Гениально. Шедевр современности. Отдельная благодарность чтецу.
Пожалуй, не могу припомнить за последние годы что-либо подобное. Потрясена. Гениально. Шедевр современности. Отдельная благодарность чтецу.