почему савватеев такой худой
Интеллектуальный спецназ или болезненная страсть?
Ирина Ерыгина
Интеллектуальный спецназ или болезненная страсть? Секрет успеха математика Алексея Владимировича Савватеева
Кто из нас не задумывался о том, как стать успешным, счастливым и быть свободным настолько, чтобы строить жизнь под себя. Хороший вариант – брать пример с успешных и ярких людей, оставляющих в жизни хороший след.
Кто из нас не задумывался о том, как стать успешным, счастливым и быть свободным настолько, чтобы строить жизнь под себя. Хороший вариант – брать пример с успешных и ярких людей, оставляющих в жизни хороший след.
25.3486328125 %2Fsavva-interview.docx application/vnd.openxmlformats-officedocument.wordprocessingml.document %2Fsavva-interview.docx
Правообладатель: Ирина Ерыгина
Оценка от партнеров: плюс / минус
Интеллектуальный спецназ или болезненная страсть? Секрет успеха математика Алексея Владимировича Савватеева 
Кто из нас не задумывался о том, как стать успешным, счастливым и быть свободным настолько, чтобы строить жизнь под себя. Хороший вариант – брать пример с успешных и ярких людей, оставляющих в жизни хороший след.
инжиниринг, развитие бизнеса, управление проектами, проектный менеджмент, контрактование, SEO, бизнес идея, бизнес, успех
Кто из нас не задумывался о том, как стать успешным, счастливым и быть свободным настолько, чтобы строить жизнь под себя. Хороший вариант – брать пример с успешных и ярких людей, оставляющих в жизни хороший след.
Он покоряет умы людей разных возрастов лекциями по математике, видеокурсами про математику для детей и для профи. Счастливый отец четверых детей. Его жизнь будет интересна очень многим, ведь в зоне его внимания не только математика, но и экономика, жизнь общества во всем ее многообразии.
Нам удалось взять интервью у этого неординарно мыслящего человека, которое заставляет осознать многие вещи, задуматься над разными вопросами и стать немного выше. Ведь, как говорил Горький, нужно «жить всегда влюбленными во что-нибудь недоступное тебе. Человек становится выше ростом от того, что тянется вверх». Попробуем и мы немного потянуться вверх, познакомившись с жизнью и мировоззрением Алексея Савватева, которые открываются нам в ответах на наши вопросы.
— Почему Вы уехали работать в Иркутск, а не, к примеру, в США?
— Почему вернулись в Москву?
зачем. И потом, там нет ни денег, ни нормальных людей в руководстве наукой.
— Скажите, а трудно ли ученому в России содержать большую семью?
— Как часто и где бывали за рубежом? Почему не уехали на Запад, как многие наши ученые?
навязывать миссию и крест, но я именно так вижу, это моя картина мира. Поэтому, задавая вопрос, «почему вы не уехали, как многие», вы уже задаёте неправильную систему координат. Не «почему Вы не уехали», надо спрашивать меня, а «почему уехали они все», надо у них спрашивать. Наверное, они ответят, что там больше
— Хорошо ли владеете английским, помогает ли это в работе?
— Трудно ли организовать видеозапись лекций?
— Да, договориться обо всём бывает непросто. Однако зачастую я уже прихожу по приглашению на готовые площадки (Интернет-урок, Филипповская школа, Школа новых технологий лицея Интеллектуал, Национальная платформа открытого образования МФТИ и другие), и там уже всё организовано.
— Нужен ли для ваших лекций артистический талант?
— Сколько времени уходит на подготовку?
— Зависит от курса; очень много времени занимает подготовка к новому курсу, который я ещё никогда не читал. «Обкатка» таких курсов очень трудозатратна!
— Кому легче читать: детям или коллегам?
— Когда как :-))). Пожалуй, в среднем легче читать всё-таки школьникам.
— Есть ли обратная связь со слушателями?
— Есть ли какой заработок как видеоблогера?
— Как вы используете Интернет, в частности, соцсети?
— Какую потребность вы удовлетворяете, занимаясь своим делом?
— Вы действительно считаете, что Полтерович единственный экономист в России? Вы как-то об этом говорили.
— Да, это так. Виктор Меерович на голову выше поголовно всех остальных. Но он достаточно скромен и не обрадуется, если увидит, что я здесь это написал :-))!
— Что двигало вами, когда вы организовывали новый университет?
Человек должен свободно ориентироваться в основных достижениях всех наук. То есть должен быть всесторонне образованным. Именно такой «интеллектуальный спецназ» и готовит Университет Дмитрия Пожарского».
— Сохраняется ли преемственность математического обучения?
— Какие черты своего характера вы считаете определяющими вашу судьбу?
— Я никогда не сдаюсь; я упрям, как 10 баранов; я маниакально убеждён в своей правоте в тех областях знания, в которых считаю себя грамотным; Господь Бог наградил меня буйной энергией; я люблю объяснять и умею это делать.
— Что можно выделить как главное в ваших взглядах на жизнь, общество, поколение, время?
Если подробнее, то я вижу в стране огромное количество неэффективностей и недоработок, но для меня это норма жизни. В то же время, если от меня что-то конкретное зависит, я буду бороться всеми возможными способами, чтобы неэффективность устранить.
— Что вы считаете своим достижением на сегодняшний день?
— Четверо детей :-)))). Ну, и лекции в интернете немножко.
— Каковы ваши планы на будущее?
«Моя цель – заставить как можно больше людей сомневаться»: главный популяризатор математики в России о чудесах, теории игр и алкоголе
Приблизительное время чтения: 13 мин.
Фото Александра Гаврилова
Задача от Алексея ждет вас в конце статьи
Миллионы просмотров на YouTube, сотни собирающих аншлаги лекций и семинаров ежегодно — Алексей Савватеев способен вернуть интерес к математике даже тем, кто постарался забыть о ней после школы как о страшном сне. Его книга «Математика для гуманитариев» попала в шорт-лист премии «Просветитель 2018». А еще он православный человек, у которого осознанный путь в Церковь растянулся на долгие годы.
«Как только мы отходим от математики, начинается темный лес»
— Алексей, зачем Вам все это — бесконечные поездки с лекциями, активность на YouTube?
— Моя цель — заставить как можно больше людей сомневаться во всем, что они видят. Сейчас разные псевдоинтеллектуалы преподносят слишком много «догм», и люди разучились самостоятельно анализировать окружающую реальность. С этой задачей прекрасно справляется математика. Конечно, представитель «рабочей профессии» может сказать, что не хочет в ней разбираться, что у него других дел хватает — и это понятно, я последний полезу к нему со своей интеллектуальной деятельностью. Я борюсь с агрессивным невежеством не у водителей и рабочих, которых я очень уважаю, а у людей с высшим образованием.
— А Вы в чем-нибудь сомневаетесь?
— Если это касается науки, то во всем. Я сомневаюсь в теореме, если не могу понять ее доказательство. Я сомневаюсь в гипотезе Пуанкаре, которую доказал Перельман. Уверен, он правильно ее доказал, но я сам должен проверить, должен убедиться. Я ведь пока просто слышал, что она верна. В математике есть наработанные представления: грубо говоря, если сто человек проверили доказательство и в нем все верно, то так оно и есть. Но, как только мы отходим от математики, начинается темный лес.
Фото Александра Гаврилова
Например, гомеопатия — я веду активную полемику с ее противниками. И не потому, что мне дорога гомеопатия, нет. Просто у противников гомеопатии вообще нет никаких обоснований их позиции, кроме умозрительных соображений, что «так не бывает». А то, что гомеопатия помогает людям, они просто игнорируют — и это разрушает научность их подхода. Научный подход — это прежде всего сбор всех фактов и доводов, имеющих отношение к изучаемому явлению. Сомнение в каждой точке, где ты находишься.
Другое дело — вера в Бога. Эта сфера не для научных изысканий — наука перпендикулярна вере. Ни доказать, ни опровергнуть существования Бога научным образом невозможно — все эти советские заявления вокруг «наука доказала, что Бога нет» — шарлатанство и передергивание.
— Ну а в Церкви что-нибудь вызывает сомнение?
— Многое. Например, датировка икон и постройки храмов, или истории о некоторых чудесах. Я это не к тому, что я вообще не верю в чудеса или в моей жизни их никогда не было, нет — просто всегда есть человеческий фактор: кто-то мог просто что-то придумать, не так понять или попросту соврать, рассказывая о каких-то событиях. Но как явление я их не отрицаю.
В том же, что касается догматов или того, что написано в Священном Писании, у меня сомнений нет. Я долго над этим думал. Аналитический ум может ретроспективно «восстановить» историчность Иисуса Христа: если смотришь на историю человечества и то, как она начала меняться именно две тысячи лет назад, приходишь к выводу, что в основе христианства лежит совсем не выдумка.
— А в Вашей жизни чудеса случались?
— Да. Могу про одно рассказать. Но сразу предупреждаю — любой атеист разнесет эту историю в пух и прах, назвав все случившиеся события совпадениями. Для атеистов в принципе чудес не бывает. Так вот, раньше я сильно выпивал. И в таком состоянии позволял себе вещи, о которых и вспоминать не хочется. Дело было на семинаре в Киеве. После одного из веселых вечеров решил я пойти искупаться в местном озере. Разделся на берегу, снял крестик и куда-то его положил. А когда одевался, забыл про него и обнаружил, что крестика нет, только наутро. Я был просто убит, потерян, внутренне разорен. Мои коллеги по семинару прочесали пляж, но ничего не нашли. А ночью мне приснился этот пляж, но с прозрачным песком — и я увидел место, где в глубине песка лежал мой крест. Проснувшись, я побежал туда — и нашел его именно там!
Фото Александра Гаврилова
Когда я рассказываю об этом, люди мне просто не верят. Но это было ровно так — слово в слово. Сергей Гелиевич Коковин и другие участники того семинара охотно это подтвердят! К сожалению, это чудо никак не изменило мое поведение, но с того момента я начал понимать, что делаю со своей жизнью что-то не то. Это был первый звоночек.
— Среди ваших видео на YouTube есть одно, которое выбивается из общего ряда. Оно как раз про алкоголь.
— Да, это самый популярный видеоролик на канале. Он называется «Почему Савватеев не пьет». Говоря современным языком, получился эдакий каминг-аут.
— Зачем Вы записали это видео? Это могло навредить вашей репутации…
— А когда Вы поняли, что бросаете пить навсегда? Что произошло?
— Косвенно моя первая семья разрушилась из-за алкоголя. И вторая была уже под угрозой. Пришлось выбирать между выпивкой и семьей. И я свой выбор сделал. Это самый честный ответ. Первые годы я врал, что бросил пить из-за сердца, но это была только часть правды, истинная причина не в этом.
«Мое воцерковление совпало с отказом от спиртного»
— Как Вы пришли к вере?
— В этом «виновен» один мой одноклассник — мы вместе учились в физмат классе. Его зовут Юра Алексеев. В плане математики он был полнейшим разгильдяем, хоть и умным. Он ею вообще не занимался, хотя все условия у нас для этого были. Зато он начал читать Библию и стал у нас в классе прямо-таки миссионером.
— И в чем это выражалось?
— Он постоянно рассказывал какие-нибудь истории из Библии. Мы все время спорили, есть ли Бог — это были 1988-89 годы, коммунистов никто не любил и в их сказки не верил. И вот пришел человек и сказал, что самое главное в жизни — Бог, а нам тут десятилетиями рассказывали, что Его нет. И для меня его слова оказались очень убедительными, хотя большинство одноклассников ими не прониклось.
— Разве Вам, человеку с математическим складом ума, хватило этих рассказов? Не хотелось доказательств?
— Нет. Вера — это же совсем другая область. Для меня всегда было ясно, что невозможно ни научно доказать, ни опровергнуть существование Бога. Так что выглядело все очень убедительно. Кроме того, мы тогда были увлечены рок-оперой «Jesus Christ Superstar» («Иисус Христос — суперзвезда», автор Эндрю Ллойд Уэббер — Прим. ред.). Так что я получил всю Евангельскую историю на красивом таком блюдечке. И только потом уже прочитал ее в Библии.
Крестился я лет в 15-16. У нас была семья советских людей, которые на Пасху ходят в церковь. Но после крещения воцерковленным человеком я так и не стал — не понимал, зачем нужно ходить в храм и участвовать в таинствах, мне казалось, что это все делают какие-то особенные люди. Я даже крестик через какое-то время снял, хотя всем продолжал говорить, что я человек крещеный, православный.
А потом начались проблемы с алкоголем. Мне кто-то посоветовал съездить в Серпухов к чудотворной иконе Богородицы «Неупиваемая чаша», перед которой молятся об избавлении от пьянства. Впервые именно там я по-настоящему молился — просто разговаривал с Богородицей, вглядываясь в икону. Какое-то время после этого я не злоупотреблял, но потом все вернулось на прежние рельсы. Я же говорю: это замкнутый круг, из которого ты либо выходишь, либо нет. Я видел несколько человек, которые выходили из этой мертвой петли и потом пили по чуть-чуть. Но я видел сотни людей, которые так и сгинули. В итоге мое воцерковление совпало с полным отказом от спиртного.
— Есть ли сейчас непонятные моменты или сложности, с которыми Вы сталкиваетесь в храме?
— Пока я не могу сказать, что хорошо знаю церковно-славянский язык, но читать надписи на иконах могу, алфавит знаю. В целом знаю структуру богослужения и понимаю, что происходит. А приходить в храм и жаловаться, что ты чего-то там не понимаешь — неправильно. Ты же не на семинар пришел. Иди и узнай, если тебе действительно интересно.
Мне вот тоже говорят: не знаю я ваших логарифмов, зачем вы мне свою книгу подсунули?! Не понимаешь — так не кичись своим невежеством. Исправь его, либо молчи, а если не хочешь ходить в храм — так никто и не гонит туда палками. Но это скорее обращение к старшему поколению. А болезнь молодых — нирванообразный пофигизм.
— А что для Вас Церковь? Что только она может Вам дать?
— Церковь дает мне якорь. Моя жизнь движется в безумном темпе. Практически каждую неделю я еду в какой-нибудь город, а чаще в несколько городов, чтобы там «проповедовать математику». Кроме того, я работаю на пяти работах и воспитываю четверых детей — по воскресеньям со старшими мы стараемся специально собираться, чтобы пообщаться нормально, а не мимолетом. Каждую субботу я, за редким исключением, хожу на лыжах или пешком весь день. Мы с группой таких же энтузиастов проходим очень большие расстояния. Плюс канал на Youtube. Без Церкви я бы давно сошел с ума, спился и сгинул. Покой и смирение, которые я получаю в храме, приводят в порядок все чувства и мысли, позволяют понять, что в жизни важно, а на что можно «забить», говоря языком молодежи. Ни одна область деятельности, ни одна новомодная «духовная практика» не могут даже близко сравниться с Живым Словом Иисуса Христа, которое ты слышишь в Церкви. И даже этот круговорот не может разрушить чувства, что где-то там, в Иной Жизни, покой все-таки наступит!
Фото Александра Гаврилова
— Помогает ли Вам математика решать повседневные проблемы?
— Я очень хорошо рассчитываю свое время. Я постоянно вижу людей, которые опаздывают или назначают дел больше, чем могут сделать. А мне математика позволяет максимально структурировать свой день, хотя и у меня бывают ошибки. Для меня важна суть тех или иных процессов. Например, на днях я видел дикую давку в метро. Просто потому, что неправильно поставили заграждения. А математика может сделать жизнь людей проще и лучше.
— Выходит, если бы больше людей интересовались математикой, то многие бытовые проблемы решались бы быстрее?
— Да. Я считаю, что математика — это язык Бога. Он дал нам его, чтобы мы могли обустроить жизнь более-менее прилично. Человечество вышло из пещеры, переселилось в удобные здания — все это произошло благодаря математике.
Почему стена не падает? Это объясняет «сопромат» — чистая математика.
— А есть что-то непознаваемое в мире математики?
— Да, есть даже такая теорема Гёделя — о неполноте. Если без подробностей, то ее суть в том, что есть принципиально недоказуемые вещи. Математика, как и все остальные науки — это открытая книга. Все, что касается нашего мозга — противоречиво, потому что он противоречив сам по себе.
— Находите ли Вы в Церкви ответы на вопросы, на которые точная наука Вам ответить не смогла?
— Церковь — это вообще про другое. Нет какого-то общего поля взаимодействия точной науки и Церкви. Разве что моя голова. Она, с одной стороны, воспринимает мир через веру, а с другой — все анализирует.
— А есть ли в жизни вещи, которые нужно оставлять необъяснимыми?
— Да. В том смысле, что нужно признать их необъяснимость. Например, феномен телепатии, который, на мой взгляд, существует. Подчеркну, это мое личное мнение, которое я никому не навязываю. Да, пока это скорее область веры, а не знания, потому что мы не можем изучить телепатию. Но может быть, со временем в организме человека будут найдены какие-то центры, которые отвечают за нее. Есть еще немало вещей, которые нельзя объяснить — и это нормально. Мне с этим жить комфортно, а вот атеистам плохо, потому что для них наука тотальна и должна объяснять все — в этом и состоит их «символ веры», вместо нашего, настоящего.
«Мне приятнее быть первым из популяризаторов, чем сотым из ученых»
— Вы в своих лекциях часто рассказываете про теорию игр. Это про что? Про покер?
— И про покер, и о пробках на улице, и про выборы президента. Теория игр — вообще про все, где есть люди. Вот пример из жизни: дочь Света хочет вермишель, но она закончилась. Осталась только в тарелке у младшего брата. Брат капризничает, делиться не собирается. Что делает Света? Достает из холодильника торт и ставит перед ним на стол. Что происходит дальше?
— Это понятно — брат переключается на торт, и Света заберет вермишель. Но где тут игра?
— Игра — это когда ты манипулируешь другим человеком, прогнозируя его поведение. Строго по определению, теория игр — это предсказание чужого поведения. К казино, кстати, эта теория никакого отношения не имеет. Хотя мне предлагали для привлечения внимания поговорить на эту тему. Но в казино просто вращается рулетка, а для игры нужно минимум два человека. Оговорюсь — я плохо знаю устройство казино и могу ошибаться.
— А вот по-христиански, да и просто с точки зрения логики — где в таких играх, связанных с манипуляцией людьми, Вы видите угрозу? Где здесь тот предел, когда нужно говорить «стоп»?
— Прежде всего предел — в семье. Никаких игр между мужем и женой! Стопудово, дьяволу только этого и нужно! В семье, да и в общении с друзьями, нет места манипуляциям!
А вот в деловых отношениях, которые, в сущности, и являются игрой по некоторым правилам, я считаю подобный «игровой подход» допустимым. Разумеется, в конечном счете только сам человек способен почувствовать, где для него пролегает эта тонкая грань.
— Но все-таки, почему Вы отказались от предложения затронуть в лекциях тему азартных игр?
— Потому что моя цель не заработать кучу денег, а служить людям. У Бога о каждом человеке есть свой замысел: кто-то будет трактористом и будет счастлив, а кто-то — популяризатором математики. Я уверен, что раб Божий Алексей Савватеев именно для этого был создан Богом — для «проповеди» математики среди русскоговорящих! Когда я долго не «проповедую» математику, у меня внутри все горит, я себе места не нахожу и постоянно думаю, где бы мне еще выступить.
Фото Александра Гаврилова
— А как понять этот замысел Бога?
— По этому самому горению. Меня часто спрашивают, почему я не ученый-математик в классическом смысле. А у меня просто руки опускаются, когда мне нужно прочитать 100 научных работ для детального изучения темы исследования. А вот когда эти 100 работ нужно прочитать для того, чтобы на их основе что-то объяснить другим людям — пожалуйста, с радостью изучу их!
— Ваша цитата: «Мне приятнее быть первым из популяризаторов, чем сотым из ученых». Что Вы имели в виду?
— Мой уровень был вполне сопоставим с теми, кто находился в авангарде математической науки. Без ложной скромности. Но математиков этого уровня в стране около ста человек, а вот среди популяризаторов я первый. Я выбрал именно ту область, где мог быть первым и стал им. Больше мне ничего не надо.
— Это как у режиссера Алексея Балабанова: «Главное в этой жизни найти своих и успокоиться»?
— Да. Я нашел своих и сферу, которая мне была интересна с самого детства. И все стало понятно — это мое личное служение, которое я и буду продолжать.
— Для чего обычному человеку, уже получившему среднее и даже высшее образование, изучать математику?
— Люди с образованием тоже очень часто ломаются на вопросе о цели их жизни, об их предназначении. Математика дает серьезное расширение кругозора и тем самым запускает механизм решения этого вопроса. В конце концов, Господу нужны интересные собеседники.
Задача от Алексея Саватеева:
Ответ на задачу:
Массовое образование в РФ мертво. Интервью с Алексеем Савватеевым у трупа русской средней школы
Массовая школа умерла
— Алексей, дайте оценку современной средней школе в РФ тремя словами.
— Я сначала сделаю оговорку, а потом отвечу.
Средняя школа в России распадается на две группы. Первая — элитный сегмент: небольшое количество супершкол и лицеев, спецшкол, некоторых кадетских училищ, физмат-школ, частных школ разного вида, очень неплохих, вплоть до превосходных. Этот сегмент занимает, на мой взгляд, 5–10% от числа средних школ, а может, и меньше. Такие школы попадают в новости, в отчеты чиновников, в любые разговоры о том, как у нас все хорошо. Этот сегмент — высочайший в мире, может быть, не считая Китая.
А вторая группа — это массовая школа, все остальное. Не менее 90% школ, почти все школьники России. Вот что про нее можно сказать тремя словами: массовая школа умерла. Это диагноз.
От трети до половины учительских позиций (мы не можем пока оценить точнее) в России физически пустуют. Их нет, уроки не ведутся. Бывает, что ребенок идет в школу, первый раз в первый класс, и у него нет учителя — просто нет, потому что их нет.
Потому что зарплата учителя несовместима с жизнью. Потому что у него нагрузка такая, что приходится брать две-три ставки. Три — в экстремальных ситуациях, а две — это сплошь и рядом. Берут 36 часов в неделю учителя по всей стране, потому что на зарплату в 15 тыс. не прожить, а на 30 тыс. еще можно хоть как-то существовать.
Да, Росстат будет рассказывать про среднюю зарплату в 40 тыс., но там есть миллион способов создать вранье из ничего, а типовая зарплата — это 15–20 тыс. рублей. Сейчас, может быть, подросла до 25 тыс. в благополучных местах. Никакими 40–50 тыс. не пахнет нигде, кроме, может быть, элитного сегмента, ну и понятно, в Москве — за 100 тыс. у большинства или около 100 тыс. рублей.
— Я думаю, Москву можно не обсуждать, другая страна.
— Да, Москву можно не обсуждать. Еще Петербург, но и там совсем не так хорошо. Я бы исключил еще пару нефтяных регионов, где существуют большие надбавки. А вот из Тувы, например, есть сигнал от учителя: оклад 5600 рублей. Человек брал три оклада, до 20 тыс. рублей еле-еле доводил и как-то существовал.
Но это полная профанация.
Понятно, что человек не будет вести 50 уроков в неделю. Он запускает в одном классе урок, дети заглядывают в учебник, он бежит в другой класс, там параллельно ведет урок, сдваивает, страивает. И все происходит на полном автоматизме.
Ничего, кроме отторжения и неприязни, у школьника не могут вызвать такие уроки, которые ведет задерганный учитель, который нигде себя больше не нашел. Плюс он по голову завален «необходимыми курсами повышения квалификации», отчетными бумажками, «компетенционными навыками» испещрен его предмет.
Идет формальный бессмысленный процесс, когда учитель что-то говорит или пытается разбирать с двумя-тремя энтузиастами, а остальные просто перекидываются эсэмэсками. Это — если не хуже, в некоторых местах — просто буллинг. То есть хамское, по-русски говоря, поведение учеников. То, за что в любой нормальной системе, — что в Российской Империи, что в Советском Союзе — ну просто сразу давали пощечину.
Минпросвет — преступник, заметающий следы
— Какой у нас есть достоверный источник информации о положении дел в массовой школе? Как понять, не считая личного опыта, что происходит отупение школьников?
— Но как-то можно это измерить?
— Есть две важных вещи: статистика сдачи ЕГЭ год от года и процент сдающих ЕГЭ по предметам — сколько человек сдает тот или иной предмет.
По первому пункту: сейчас делается все, чтобы каждый следующий ЕГЭ был похож на предыдущий, чтобы с каждым годом улучшались результаты. Но даже при этом условии у нас есть серьезнейшее ощущение, что результаты снижаются.
По второму: по большинству предметов ЕГЭ необязательно. И мы не знаем процент выпускников, сдавших ЕГЭ по конкретному предмету, эти данные хранятся за семью печатями. Очень важно их добыть, чтобы поставить диагноз. Если мы увидим, что химию, к примеру, выбирает и сдает 2% выпускников школ, это значит, что химии в России больше нет.
Несмотря на отсутствие доказательств в виде цифр, мы знаем, что происходит. Потому что мне пишут, я езжу по всей стране, получаю отклик почти из всех регионов.
Но в идеале эти данные, которые есть в Министерстве просвещения, требуют оцифровки. Они их тщательно скрывают, они ведут себя, как преступник, который заметает следы.
Наша роль — следователь, который должен это открыть. Конкретно: в скольких школах сколько процентов от положенного числа уроков по химии, по физике просто не ведется, в каких регионах и как разнятся эти проценты. То есть в Москве, например, ведется 99% уроков химии. А по стране? В Екатеринбурге конкретно, в Ивановской области?
Следующий момент — это какое количество учителей перегружено двумя-тремя ставками. Я предполагаю, что близко к 100%, поголовно, потому что я знаю зарплаты.
Дальше — какие реальные зарплаты по регионам. Выкинем суперзарплаты и попробуем мухлеж Росстата как-то аккуратно развинтить и разложить по полочкам. Скажем, я знаю, что в Севастополе платили 28 тыс. до марта в одной из школ, а скорее всего и во всех остальных тоже. Про одну я просто знаю наверняка, это докладывала учительница из этой школы мне в письме. В принципе, по Севастополю это было не так уж мало. А потом кончились деньги на премии, и с марта по май уже был просто оклад, то есть 16 тыс. с небольшим. Еще нужно вычесть 13%, и получится, что на это уже не выжить, особенно если есть дети.
В итоге у нас по призыву Путина строятся школы и стоят пустыми — нет учителей. Профессор из Петрозаводска Александр Иванов показывал вакансии — 10 800 рублей зарплата. Ждем учителей с распростертыми объятиями. А вокруг всего этого бегает Герман Греф со своим «мы сейчас экраны поставим за наш счет, сейчас будут Сберклассы; все нормально, не нужны учителя ваши, они уже устарели, советская школа устарела, она авторитарна».
Да, может быть, Советский Союз был авторитарный, но уж про школу советскую плохого слова я бы не сказал. По сравнению с сегодняшним днем это просто райская школа. Любой советский троечник более-менее знал про биссектрисы, высоты. Что такое дроби, знал весь Советский Союз.
— Что плохого в этих экранах?
— Это просто днище. В этот экран никто даже не смотрит. Ты можешь включить там гениального педагога, но школьник, оставленный наедине с экраном, не будет смотреть даже самые великие лекции.
Я сотню раз участвовал в обсуждениях, в которых мне говорили одно и то же: Алексей Владимирович, вот тебя и будем ставить! Зачем эти учителя, вот есть ты и есть твои великолепные лекции, их и будут смотреть! Я говорю: это вранье, лукавство. Мои лекции для тех, кто сам на них пришел. Для тех, кто почувствовал в них необходимость.
Мы не ретрограды. Цифровизация? Да на здоровье! Но в том объеме, в котором она востребована самим учителем — для уроков, учеником — для дополнительных занятий. Но когда вы вводите это в обязательном режиме и без живого учителя, это заведомый тупик, это гроб и огромный гвоздь в него.
Соответственно, единственная задача, которая может быть поставлена, — это вернуть учительство. Все! Любыми средствами и способами.
Школе нужны мужчины и затрещины
— Какие первые шаги надо предпринять?
— Решить главные проблемы — положение учителя и нехватку кадров. Самое главное — надо наделить учителей государственным статусом, может быть, так и назвать: «Государственный учитель». И сделать крайне сложной процедуру их увольнения — сделать так, чтобы просто нельзя было выгнать их из школы или, по крайней мере, очень затруднить эту процедуру. Это сразу решит проблему удушения учителей.
Региональные департаменты образования, честно говоря, я бы разогнал — они враждебны образовательному процессу. Из-за них нормальный директор школы не уживается в сегодняшней системе. Его начинают нагибать, потому что он не дает показатели, не подделывает выборы у себя, не вводит локдаун по отмашке и так далее. Нормальный директор сегодня — белая ворона.
А если начать с самого верха, то первым делом надо скандально и красиво полностью расформировать Рособрнадзор. Все остальные сразу воспрянут духом, потому что он задавил просто реально всех! Никому нельзя будет давить!
Ну и надо провести более-менее поголовную люстрацию в Минпросе, потому что сегодняшние работники не способны ни к чему, кроме контроля и нагибания. Мы не можем без этого начать, просто не можем. Здесь нужен перезапуск. У нас был прецедент, перезапускали уже систему среднего образования в 30-е годы, после того как Луначарский все развалил.
— Вы говорили, что в школу нужно возвращать мужчин-учителей. Почему вы считаете, что учить — это не женское дело?
В Ленобласти уволили директора школы, который не принял ремонт с плесенью
— Не то чтобы не женское. В школе может быть 10 мужчин и 20 женщин, но нужно, чтобы в каждом классе хотя бы один-два предмета вели серьезные авторитетные мужчины, потому что не женское дело — передавать какой-то опыт. На этих шалопаев вообще женщины никак не действуют, а мужчина может хотя бы прикрикнуть.
Кстати, я бы вернул возможность давать затрещины, потому что бывают ситуации, когда это нужно делать, потому что другого ответа просто нет. А сегодня, если учитель даст затрещину, завтра его не просто нет в школе — его еще и ждет суд. Думаю, в нормальной школе родитель должен будет подписать бумагу, что если его ребенок начинает плохо себя вести, возможно воздействие, в том числе и руками. Должна быть возможность одернуть хама, серьезно одернуть. А как женщина будет это делать? Тут нужен мужчина.
— У нас в школе три главных субъекта, как я понимаю: кроме учителей, это еще родители и дети. Кто из них — главная проблема?
— Есть еще директор — и он главная проблема! Детей проблемой назвать нельзя, дети — это пластилин. Заставь их сдавать на входе мобильники, как в хороших школах это делается, — и все, у тебя другие дети. Вчера, например, был в коллективе модным какой-нибудь прыгун, танцор, Милохин или Моргенштерн, в общем, какой-то придурок. И дети были придурошные, они скачут, им ничего не надо, они и выглядят, как бесноватые.
А завтра вдруг мода сменилась: пришел парень из другой школы, стал интересен девочкам в классе. Тут же все начали присматриваться, принюхиваться: а что он говорит? А он там ввел совсем другую культуру. И они другую музыку стали слушать, не знаю, русский рок хотя бы тот же. И все, ты просто класс не узнаешь, завтра те же дети, которые были придурками, тебя слушают, им интересно, они вопросы задают по любому предмету.
То есть дети не могут быть проблемой — проблемой может быть та обстановка, в которую их загнали.
— Тогда учителя? Вы говорили в одной из бесед, что они сейчас делятся на две большие группы — новые, необученные, и старые, настоящие. И ситуация такова, что старые не могут передать молодым свой опыт, потому что молодые не способны его воспринять…
— Новопришедшие учителя иногда являются проблемой, но тоже не из-за того, что они плохие. Конкурс в педвуз сегодня нулевой. Там нижняя граница пропускных баллов — 35 из 100 по ЕГЭ. Это оценка в районе двойки с плюсом, тройки. Приходят и с более высокими баллами — те, кто реально хочет быть учителем. Но это какие-то фантастические подвижники, их единицы. Большинство пошло, потому что просто так вышло, никуда не попали, попали в пед. После педа опять никуда не попали, пошли в школу. Двойной отрицательный отбор.
— Ну а родители? Где они в этой системе?
— Родители являются проблемой. Если в элитном сегменте родители часто понимают, зачем и почему они подвергают своего сына или дочку испытаниям, слезам, трудностям, то в массовой школе родитель уверен, что дети сюда пришли развлекаться. Что ребенку должно быть хорошо, а если двойки ставят и ребенок плачет, то это вина учителя. Наверное, он плохо учит.
С появлением на сцене родителей-недоучек проблема многократно усиливается. Родителей придется тоже переучивать когда-нибудь в школах для родителей.
— Итак, у нас есть труп массового образования, и значит, есть убийца. Кто же он?
— Убийца — это набор ключевых заблуждений в среде властей предержащих и близких к ним людей. Среди них есть амбассадоры этих ключевых заблуждений, то есть — посланники. Я их назвал амбассадорами, выбрал английское слово специально, потому что эти заблуждения они транслируют при полном одобрении наших западных партнеров. С их точки зрения, это даже и не заблуждения, все происходит, как надо, ровно так, как заказали.
Мы тут пускаемся в некоторую конспирологию, но без нее невозможно понять, что происходит. Стоит задача уравнять нашу экономику с качеством образования, которое было слишком высоким. Конечная цель — учителей не должно быть. Ну, так оно и вышло.
Кто заказчики этой великой разрушительной реформы внутри России? Можно обсуждать мифологию на самом высшем уровне. Скажем, Герман Греф несколько раз проговаривался, что в будущем государства будут иметь все меньше значения. Он говорил аккуратно, но все-таки смысл улавливался.
Идея такая: оптимизированные потребители без всякой идентификации, без родины, без креста будут просто наполнять землю. Они будут мультикультурны, разнообразны и будут уметь брать кредит. Это и нужно корпорациям. То есть идеал — это разрушение всех стран, потому что правительства государств являются заказчиками хорошей массовой школы. Такая школа дает способ стать лучше в конкурентной борьбе стран между собой за те или иные позиции, за ресурсы.
Я не хочу обсуждать вообще этот сценарий. Они предлагают нам принять без доказательств тот факт, что учителя больше не будет, и перейти к вопросам экранизации классов. А я предлагаю исходить из того, что Россия будет всегда.
Теперь следующее — это ответ условного Кириенко, ответ технократов. Он такой: Россия будет всегда, и это правильно. И Россия должна быть тупой, быдляцкой, потому что так легче управлять. Мы будем управлять быдляцкой Россией, а 10% будут получать прекрасное образование в элитном сегменте. У тебя есть претензии к нашему элитному сегменту? Нет. К массовой школе? А зачем она вообще нужна, что ты к нам привязался? Да, мы делаем все, чтобы разрушить массовую школу, — ну нам так надо, нам так кажется правильным.
— Это вы цитируете сейчас Кириенко?
— Нет конечно! Такого прямо никто не скажет. Но я просто знаю, что он так думает. Это его способ мышления, способ мышления технократов. У них есть еще другое крыло технократов, которое говорит, что — нет-нет, будет массовое образование, просто учитель сегодня — это уже пережиток старины, а школьники все поймут через экран, все 100% школьников России! Ну, это мечтатели. Они говорят, что в школе должно быть хорошо, приятно. Что должен быть разговор ученика с учителем один на один, к каждому ученику свой подход.
А в это время в Ростове сливают по 40 человек в классы, закрываются классы, потому что нет учителей.
Что делать родителям
— От теории к практике: что делать людям, у которых уже нет времени ждать улучшения системы? Отдавать ребенка в современную школу, не отдавать, как дать ему образование?
— Отдавать, конечно. Отдавать в хорошую школу. В каждом городе такая есть. Надо сделать все, чтобы попасть туда.
— Как вы относитесь к альтернативным методам образования: домашнее обучение, церковно-приходское, репетиторское?
— Есть принципиальный момент: дети должны учиться вместе, нужен класс. Я совершенно убежден, что никакой репетитор, даже самый лучший, никогда не заменит коллектива, в котором ведется урок на хорошем уровне. Школьники должны сидеть рядом. Если это родительское сообщество, если они хотят домашнее образование, — хорошо. Можно собраться в группу 12–15 человек. Церковно-приходские школы, кадетские классы — все это может быть хорошо.
А репетитор на дому — нет! Пусть они, эти элиты, которые готовы отдавать по 100–200 тыс. рублей в месяц на репетитора, даже не надеются. Их дети не будут ничему научены.
Основные предметные знания лучше всего передаются в конкуренции с другими школьниками. Никто эту конкуренцию не отменял.
— Может быть, решение в частных школах?
— Да, есть определенный спрос со стороны родителей. А если бы спрос был действительно большой, то и школ таких было бы больше. Но в чем тут проблема? Родитель, если он сам заплатил за образование ребенка, стране ничем не обязан. Его ребенок легче уедет за рубеж, чем если бы он учился за деньги страны.
— А это уже вопрос к стране. Но тут непонятно, с кем разговаривать, у кого спрашивать-то?
— Страна — это мы! И у нас нет инженеров, нет специалистов, у нас нет нужного количества врачей. Мы же видим, что происходит. Все разваливается, потому что все уезжают. А почему все уезжают? Потому что не страна их учила, — их учили репетиторы, их учили в интернете на платных курсах.
Я не осуждаю такое поведение напрямую. Конечно, свобода — основное право людей. Но если я правитель, если я отец нации — как я могу это допустить? Страна должна научить людей, тогда они будут чувствовать к ней некоторое уважение. Они не все поедут уже, кто-то останется. У нас есть где работать.
Но для этого они должны быть обязаны стране. Они не должны считать, что вот у нас тут говнорашка, которая сырьевой придаток, а нас никто не учил, мы сами учились. Потому что если их действительно никто не учит, то это естественная мысль, которая у них возникает в голове, особенно когда они смотрят на учителя. Приходит бедняга загнанный или женщина никакущая: отстаньте от меня, не могу я вам ничего сказать, у меня 36 часов в неделю.
Население становится подвержено любой бессмысленной, непродуманной, глупой идее и приманке, если оно не образованно. Поэтому мы не можем этого допустить. Да, родители этого не понимают — потому что они сами уже такие! Поэтому мы должны возвращать учителей независимо от родителей и их спроса. У нас нет другого пути. Понимаешь, нам надо засучить рукава и работать.
Все остальное — это полумеры. Что, может, надо создать еще пять «Сириусов»? А кто в них будет работать? У нас на один-то «Сириус» едва хватает.
Мы можем грозить Путину только одним: прекращением существования страны
— Как вы оцениваете шансы того, что реформа средней школы может случиться?
— Это может случиться, если в Год учителя (2023 год провозглашен Годом учителя в РФ) мы правильно доложим Путину о происходящем.
— Есть план какой-то, как это сделать?
— Да, нужно показать реальность. Зарплаты показать, в скольких школах нет учителей по каким предметам, сколько учителей предпенсионного, пенсионного возраста, количество учеников в классе, количество школ, где в две смены, а то и в три учатся. Мы все это соберем и покажем.
— А дальше, Владимир Владимирович, либо вы останетесь болтуном, либо решаете, что нужно как-то действовать. Потому что это грозит развалом страны, настоящим. Мы можем грозить только одним Путину — прекращением существования страны Россия.
Отсутствие учителей демотивирует всех, потому что у всех есть дети. У всех, у всей страны есть дети. Они приходят в школу, а там полный кошмар, там просто ее нет. И это на месте, где была лучшая школа в мире!
Родители школьников устроили у мэрии Екатеринбурга акцию против дистанционного образования
Родители, конечно, должны об этом париться, но должен париться и президент! Это не может быть не его темой.
Он постоянно вот так: это не моя тема, идите сами разбирайтесь. Но это его тема, это тема обороны страны. Школа — предмет интереса Министерства обороны сейчас.
Это фронт. Нужно так и поставить этот вопрос. И не Минпрос — абсолютно продажный, гнусный и гнилой, а Минобороны, которое гораздо лучше, должно заниматься школой. Лично Сергей Кужугетович Шойгу должен приходить на заседания, где сидит вся эта братия экспертов, и нагло, грубо вмешиваться в их деятельность. Вот к чему я призываю, вот я сейчас призываю Шойгу, он увидит это.
— То есть надо буквально вписывать образование в оборонную стратегию…
— В стратегию спасения России. Нам нужно серьезное разоблачение группы экспертов, которых я называю «30 на 30». Это 30 экспертов, которые 30 лет говорили чушь про образование, тем самым поддерживая его развал. На самом деле 40 лет, это все началось еще до распада СССР, когда советское образование стало угрозой для остального мира.
Это вопрос суверенитета, у нас он есть или нет? Если нет, давайте его вернем. Сейчас у нас внешнее управление через людей, у которых вся собственность в Англии, дети учатся в Англии. У нас нет суверенитета, тебя это устраивает? Меня не устраивает.
Ну так давай возьмем и вернем суверенитет. Все. Вот цель нашей деятельности, цель моей жизни — вернуть России суверенитет.