почему реку колыма так назвали
Колыма, якут. Халыма — река в Якутии и Магаданской области России, длина 2129 км, из них 1400 км на территории Магаданской обл., остальное — в Якутии, образована слиянием рек Аян-Юрях и Кулу, берущих начало на Охотско-Колымском нагорье. Размах колебания уровня воды в реке до 14 метров, покрыта льдом с октября до сер. мая, судоходна на большей части.
2) Существующая этимология
Эвены, по территории расселения которых, протекает река, называли её Кулу; сейчас название Кулу сохранилось лишь за правой составляющей Колымы. Эвенск. кула (склон берега реки, обращённый на север; северный склон), что вряд ли могло дать название большой реке. Возможно заимствование названия эвенами из коряк.-чукот. куул (глубокая речка), что более убедительно. Землепроходец Михаил Стадухин в донесении 1643 года упоминает как Ковыма-река, позже Колыма. Этимологическая связь между Кулу и Колыма не установлена. Существует также мнение о юкагирском происхождении гидронима Колыма, но и эта этимология также ещё не разработана».
3) История открытия Колымы землепроходцами
Михаил Васильевич Стадухин (ум. 1666) — русский землепроходец, исследователь Северо-Восточной Сибири, достиг рек Колымы, Анадыря, Пенжины и Гижиги и северной части Охотского моря.
См. статью в Википедии
https://ru.wikipedia.org/wiki/,_
а) Акты исторические 1649 г.
1649 г. не ранее сентября 7. – Отписка с Колымы якутским воеводам Василию Пушкину, Кириллу Супоневу и дьяку Петру Григорьевичу Стеншину ленского служилого человека Михаила Стадухина с товарищами о походе к востоку от Колымы
«Государя царя и великого князя Алексея Михайловича всеа Русии воеводам … Ленского острогу служилой человек Михалко Стадухин с товарищи челом бьют.
В прошлом 157 году ходил я, Михалко, с Ковыми реки на новую Погычю реку в кочах морем, и от Ковыми реки морем бежали семеры сутки, паруса не отпущаючи, а реки не дошел, и поймал языков, живут возле моря на берегу, иноземцов коряцких людей; и в роспросе. сказывали, что де реки мы близко не знаем, потому что возле моря лежит Камень утес, конца Каменю не знают. …».
б) Сибирь в XVII веке: сборник старинных русских статей о Сибири и прилежащих к ней землям, М., изд. Г. Юдин, 1890 г.; см.
* Чертёж всей Сибири, збиранный в Тобольске по указу царя Алексея Михайловича (описание карты)
«А от Алазейского зимовья на Колымъ реку до Среднего зимовья езду неделя, …и в тех, во всех зимовьях живут Якуцкого отрогу служилые люди для государева ясашного сбору».
* Карта стольника П.И. Годунова 1667 г., составлена в Тобольске, со слов людей, побывавших на территориях. Согласно карте географические знания исследователей Сибири не распространялись далее реки Колыма, на карте имя не выделено, но в описании имеется.
См. карту в Википедии
5) Национальный корпус русского языка
* Описание Сибири (список Императорской публичной библиотеки) (1650-1700): «Изъ того жъ камени к лесной стороне в государской державе много рекъ пало: Даура, Блудная, Улья, Ковыча, Колыма,…».
* Ф. П. Врангель. Путешествие по северным берегам Сибири и по Ледовитому морю (1841): «Неизвестно, каким путем и кем открыта река Колыма. … Он сообщил мне много весьма полезных подробностей и замечаний об оставляемой им стране. Между прочим, рассказывал он, что Колыма в июле месяце так разлилась у Средне-Колымска, что жители принуждены были спасаться на крыши и на колокольню».
6) Обобщение и вывод
Из представленных материалов ясно, что первопроходец Михаил Стадухин в 1649 г. применял термин – «Ковыма-река», через 18 лет, её стали именовать в официальных документах «Колымъ река».
Скорее всего, с развитием деятельности (сбор ясака) в бассейне реки и уточнения географии региона, выделило Колыму как крупнейшую реку в районе восточнее реки Индигирка и как важнейший водный путь. Деятели того времени были христианами, территорию изучали, описывали (картографировали) в интересах власти (царя), соответственно и имена новым географическим объектам давали в рамках иудеохристианской доктрины, в которой они воспитывались и существовали.
7) Терминология иврита и библейский образ
Приведем термин в форму близкую к грамматике иврита. Прочитаем термин наоборот, уберем гласные буквы (иврит, язык согласных букв, по традиции – принадлежат Богу) и выделим корень – КОЛЫМА = АМЫЛОК = М.Л.К.
У нас сразу же выявляется соответствующий значению крупной реки корень иврита МЕЛЕХ (МАЛКА) царь, государь (царица, государыня).
б) Библейский образ
* 3-я Царств 10:10: «И подарила она царю (МЕЛЕХ) сто двадцать талантов золота и великое множество благовоний и драгоценные камни; никогда еще не приходило такого множества благовоний, какое подарила царица (МАЛКА) Савская царю (МЕЛЕХ) Соломону».
* 2-я Паралипоменон 9:1: «Царица (МАЛКА) Савская, услышав о славе Соломона, пришла испытать Соломона загадками в Иерусалим, с весьма большим богатством, и с верблюдами, навьюченными благовониями и множеством золота и драгоценных камней. И пришла к Соломону и беседовала с ним обо всем, что было на сердце у нее».
Таким образом, русский гидроним КОЛЫМА – Царица, указывает на бассейн крупной реки, имевшей важнейшее финансово-хозяйственное значение для страны в XVII веке. Транслитерация (передача слова другим алфавитом) библейского образа и термина.
Золотая лихорадка на Колыме, Википедия, см.
«В 1908 году в Охотске появился приказчик дальневосточного промышленника и купца Шустова — Юрий Янович Розенфельд (Нордштерн). Официально он был послан для отыскания более удобного пути на пушную и рыбную Колыму, чем тропы из Якутска и Тахтоямска или ведущий от берегов Охотского моря Ольско-Сеймчанский тракт, основанный Петром Калинкиным в 1893 г. и описанный вместе с окружающей местностью в 1901 году сотником Н. М. Берёзкиным. Но, обладая необходимым минимумом геологических знаний, Розенфельд больше интересовался минеральными богатствами края. Собирая сведения, он сделал выводы, что регион богат углем, рудами многих металлов. В районе Сеймчана им были обнаружены золотоносные жилы, однако найденные «знаки» золота и самородки пока ещё не подтверждали наличия богатых золотых запасов».
Река Колыма
Колыма — река в Якутии и Магаданской области. На якутском — Халыма. Река образуется от слияния рек Аян-Юрях и Кулу, берущих начало на Охотско-Колымском нагорье. Длина реки от истока 2129 км. Специалисты расходятся во мнениях о протяженности Колымы, так в Википедии указана две длины — 2129 км и 2513 км (от истока реки Кулу). Около 1400 км протяженности реки расположено на территории Магаданской области, остальное — в Якутии. Площадь бассейна 643 тыс. км².
Впадает в Колымский залив Восточно-Сибирского моря тремя главными протоками:
Река, имея такое извилистое течение, образует немало проток. Между более заметными, ниже Верхне-Колымска, Шипановская протока образует значительный Шипановский остров; много проток и островов ниже устья реки Коняевой, так что эта местность известна под именем Частых островов.
Длина дельты 110 км, площадь 3000 км².
Долина реки Колыма и горы окружающие ее покрыты хвойными лесами в средних и верхних частях. В основном это лиственницы, в большой своей части, к сожалению, уничтоженные пожарами. Видимо пожары обусловили то, что в нижнем течении леса стали малорослыми и более редкими.
На различных участках реки Колыма растительность разнообразная. На правом берегу и в верховье можно увидеть высокоствольные лиственничники, березы и душистые тополя, они в основном растут в среднем течении. Лиственничная тайга характерна для низменного левобережья, далее идут заболоченные гари, заросли ивняка, болота и ерниковые березы. Дельта реки характеризуется растительностью арктической тундры: злаки, осоки, березы и карликовые ивы. Что касается ихтиофауны, то к разнообразию рыб относятся: ряпушка, муксун, сиг, нельма, омуль, ленок. Они обитают в низовьях реки.
Колыма извилинами и большими коленами протекает на северо-северо-восток до урочища Вяткина, где река делает большие завороты в разные стороны, образует, наконец, дугу, заворачиваясь к востоку-северо-востоку, затем круто поворачивает к западу до города Средне-Колымска, от которого вновь поворачивает на северо-восток, протекая большими изгибами до реки Шубиной. Откуда течет на северо-запад и, не доходя до главного своего притока реки Омолон, вновь отворачивает на восток-северо-восток, протекая в таком направлении до впадения в нее справа реки Анюя, откуда отворачивает на север и затем на северо-запад, сохраняя это последнее направление до своего впадения в Колымский залив Северного Ледовитого океана, в который вливается тремя главными устьями, не считая мелких проток.
Известная история освоения
Открытие Колымы русскими последовало вслед за открытием реки Индигирки и Алазеи, открытых казаками в 1638—39 гг. В 1644 г. казак Михаил Стадухин основал на Колыме Нижнеколымское зимовье и доставил первое сведение о воинственных чукчах. Вскоре из Нижнеколымского зимовья, обращённого в укрепление, или острог, начали делаться поиски к востоку для отыскания новых земель (в 1647 и 1648 гг).
Семён Дежнёв, в товариществе с другими казаками, предпринял морские путешествия к востоку, для открытия устья реки Анадырь. Отсюда же не раз предпринимались морские и сухопутные экспедиции для открытия и описи берегов и соседних с ними островов. Дмитрий Лаптев в 1741 г., описывая Колымское прибрежье, соорудил на устье Каменной Колымы опознавательный знак, или маяк. Отсюда же шли экспедиции Врангеля, Биллингса и других.
Особенности реки Колыма
Летом уровень Колымы уменьшается, подъем воды происходит лишь в период дождей, в это время образуются кратковременные паводки. Река отличается низкой температурой воды, где-то 10-15 градусов. В июле и августе в спокойных участках вода прогревается до 20-22 градусов.
Судоходство реки Колыма начинается от устья реки Бахапча, а от Сеймчана действует регулярное судоходство. Около пяти месяцев длится навигация. Отметим, что в бассейне реки было обнаружено месторождение золота. Часто туристы приезжают сюда ради речного сплава, также на Колыме хорошо развито рыболовство.
С экономической точки зрения, река Колыма важна в обеспечении электричества всей территории Магаданской области. Здесь находится Колымская ГЭС, сегодня также возводится другая ГЭС, которая будет сильно влиять на жизнедеятельность ближайшего населения.
Полюс холода и жестокости: как в архипелаге ГУЛАГ появился самый страшный «остров»
«Ну, будете у нас на Колыме — милости просим!» Все помнят ту реакцию, которую вызвала у героя Андрея Миронова оброненная в ресторане безобидная на первый взгляд фраза. В самой известной советской комедии эта шутка зафиксировала сложившийся в общественном сознании образ той далекой земли. В 1968 году, когда вышла «Бриллиантовая рука», название пусть и крупной, но одной из многих рек северо-востока страны уже прочно ассоциировалось со страданиями, каторжным трудом, отвратительным климатом, ощущением беспросветного и безнадежного существования. Освоение «Колымы» стало, возможно, крупнейшим инфраструктурным проектом ГУЛАГа, символом созданной в СССР репрессивной системы, который, с одной стороны, предоставил стране крайне необходимые ей природные ресурсы, но с другой — сделал это ценой десятков тысяч жизней. Onliner рассказывает, как рождалась беспощадная Колыма, давшая уран для атомного проекта, олово, вольфрам и, конечно, золото, очень много золота, но взявшая взамен лучшие человеческие чувства.
Золотая река
Его нашли зимой 1916—1917-го. На краю шурфа в полусогнутом положении сидел мертвый старатель. «Все его снаряжение состояло из топора, сильно сработанного кайла, деревянного лотка и двух жестяных банок из-под консервов, видимо, служивших ему котелком и кружкой», — писал геолог Борис Вронский. Причину смерти несчастного так и не установили, но нашедшие его тело обнаружили главное: в одежде Бориски лежал мешочек с золотом. Бориска — Бари Шафигуллин, татарин, старатель-одиночка, сперва работавший на Ленских приисках, но сбежавший оттуда после известного расстрела рабочих в 1912 году в верховья Колымы. Именно он перед самой своей загадочной смертью нашел на Среднекане, одном из колымских притоков, то, что давно предсказывалось геологами, — золотоносные жилы, часть гигантской драгоценной дуги, протянувшейся из Забайкалья через Колыму и Клондайк в саму Калифорнию.
Слухи о колымских богатствах быстро распространились в старательской среде. В огне революций, Первой мировой и Гражданской войн умирала одна страна, на ее обломках рождалась другая, но ни белым, ни красным было не до далеких ледяных пустынь, скрывавших в себе желтый металл. А лихим людям во всеобщем хаосе было даже спокойнее: одиночками и целыми артелями они потянулись к богом забытым приполярным рекам за длинным золотым рублем.
Лишь в конце 1920-х годов уже новое, ставшее на ноги государство вновь обратило внимание на свой почти безжизненный северо-восточный угол. На Колыму и ее притоки потянулись геологи, экспедиция за экспедицией, а в обратном направлении, в Москву, полетели телеграммы, раз за разом подтверждавшие: золото есть, и его много. Геолог Юрий Билибин, впоследствии получивший за открытие этих месторождений Сталинскую премию I степени, уверял правительство: к концу 1930-х одна Колыма будет давать в четыре раза больше драгметалла, чем вся страна в начале десятилетия.
Эти доводы звучали убедительно и оказались как нельзя кстати. В конце 1920-х годов СССР вступал в новый период своего развития. Начиналась форсированная индустриализация, а для ее успешного проведения требовались современные технологии и оборудование. Закупить их можно было только за советскими границами, а платить, кроме золота, фактически было нечем. Прогнозы, сделанные геологами на Колыме, впечатляли, и на фоне стагнации старых приисков разработка новых месторождений становилась вопросом стратегической важности.
Однако одно дело было послать туда, к этим потенциальным бесценным ресурсам, геологическую экспедицию, или вести добычу силами небольшой полуавтономной артели. Масштабное освоение богатств Колымы, которое было необходимо стране, предполагало принципиально иной фронт работ, участие в них десятков тысяч человек, которых необходимо было туда привезти, где-то поселить, чем-то кормить, организовать доставку нужного оборудования и вывоз руды.
Северо-восток СССР представлял собой практически безлюдные пространства, изолированные от остальной территории страны, с тотальным бездорожьем и максимально не подходящим для жизни и тяжелой работы климатом. Это был настоящий остров на материке, добраться до которого по земле было крайне трудно, и вот именно здесь, среди поросших редколесьем сопок, окруженных болотами, в убивающие морозы требовалось срочно наладить добычу десятков тонн золота ежегодно. В начале 1930-х годов в Москве сложилось мнение, что единственным способом сделать это было создание мощнейшей, подчиненной непосредственно центру организации, вертикально интегрированного суперконцерна, контролировавшего бы все аспекты жизни на этой территории — от экономики до малейших нюансов быта.
«Дальстрой»
13 ноября 1931 года в соответствии с подписанным Сталиным постановлением ЦК ВКП(б) был создан «Дальстрой» — Государственный трест по дорожному и промышленному строительству в районе Верхней Колымы. Перед этим комбинатом были поставлены две крупные задачи: во-первых, организовать форсированную разведку и добычу полезных ископаемых (золота и олова), а во-вторых, заняться сооружением дорожной сети от побережья Охотского моря до разрабатываемых приисков. Для этого «Дальстрою» были даны беспрецедентные полномочия. Чем-то они напоминали условия деятельности старых торгово-промысловых монополий, Русско-Американской компании или Британской Ост-Индской компании, имевших не только эксклюзивные права на экспорт колониальных богатств и получение за счет этого прибыли, но и фактически управлявших подконтрольными территориями, к примеру Русской Америкой или Индией.
«Дальстрою» также была выделена конкретная территория, площадь которой постоянно росла по мере появления очередных рапортов об успехах геологов. К 1951 году в управлении комбината находилось 3 млн квадратных километров, седьмая (!) часть всей территории Советского Союза. Здесь «Дальстрой» имел монопольные права на использование имевшихся природных ресурсов, не только золота и олова, но и вообще всего, включая лес. Но главным было даже не это. Территория «Дальстроя» была фактически изъята из подчинения партийных и хозяйственных органов существовавших административных единиц, куда она формально входила (Дальневосточного края и Якутской АССР).
Вся полнота власти, включая права на сбор налогов и распоряжение прочими доходами (включая даже выручку от реализации алкогольных напитков и табачных изделий), суд, исполнение наказаний, не говоря уже об осуществлении экономической деятельности, — все это находилось в непосредственном управлении треста и его подразделений. Главным же отличием от торгово-промышленных монополий прошлого был статус «Дальстроя». Если Ост-Индская или Русско-Американская компания были акционерными обществами, то советский комбинат являлся полностью государственной организацией, напрямую подчинявшейся Москве, ЦК ВКП(б), а затем СНК (правительству) и НКВД.
Директор (позже начальник) «Дальстроя» был для его территории вождем, любимцем всех детей, поводырем и карающей десницей. Первым руководителем комбината, ставшего фактически государством в государстве, был назначен Эдуард Берзин, бывший латышский стрелок, а затем секретарь Дзержинского и кадровый чекист.
Уже 4 февраля 1932 года, спустя менее трех месяцев после создания «Дальстроя», в бухту Нагаева в Охотском море зашел пароход «Сахалин». На его борту находились не только Берзин собственной персоной и другие руководители комбината, но и первая группа вольнонаемных работников, а также около сотни заключенных и сопровождавшая их военизированная охрана. Еще в 1929 году советское правительство выпустило постановление «Об использовании труда уголовно-заключенных», в соответствии с которым в целях «колонизации» отдаленных районов и «эксплуатации их природных богатств» там создавались новые (или расширялись существующие) концентрационные лагеря. Этот документ стал отражением решения Политбюро ЦК ВКП(б), потребовавшего ускорить освоение северных окраин через сосредоточение там контингента заключенных. Они должны были не только «перевоспитываться», но и по возможности оставаться там же после освобождения, заселяя безлюдные территории. Фактически речь шла об их колонизации, которая включала бы прежде абсолютно не используемые земли в хозяйственную жизнь страны.
Вслед за пароходом «Сахалин» в бухту Нагаева один за другим потянулись корабли с будущими «колонистами». В 1932 году на Колыму завезли около 9 тыс. заключенных, в 1933-м — 21 тыс. К концу 1936 года в Севвостлаге (Северо-Восточном исправительно-трудовом лагере), ставшем фактически производственным подразделением «Дальстроя», было сосредоточено свыше 60 тыс. «з/к» и около 10 тыс. вольнонаемных работников. Этот первый период — «эпоха Берзина» — был относительно либеральным, насколько этот термин мог быть применим к крупнейшему острову архипелага ГУЛАГ. В первые годы заключенные были расконвоированными, то есть их, по сути, никто не охранял, в том числе и потому, что преобладали среди них осужденные на небольшие сроки. Многие из них (квалифицированные специалисты) получали заработную плату на уровне свободных вольнонаемных работников (к примеру, заключенный горный инженер получал 650 рублей). Рабочий день был ограничен «щадящими» 8—10 часами, и выдаваемый паек был несравним с тем, что получали в конце десятилетия.
Варлам Шаламов, писатель, проведший в лагерях «Дальстроя» почти 20 лет и оставивший после себя знаменитые «Колымские рассказы», так писал о жизни Севвостлага в этот период: «Эдуард Петрович Берзин пытался, и весьма успешно, разрешить проблему колонизации сурового края и одновременно проблемы „перековки“ и изоляции. Зачеты, позволявшие вернуться через два-три года десятилетникам. Отличное питание, одежда, рабочий день зимой 4—6 часов, летом — 10 часов, колоссальные заработки для заключенных, позволяющие им помогать семьям и возвращаться после срока на материк обеспеченными людьми».
В этот начальный период первые «колонисты» занимались преимущественно подготовительными работами, в первую очередь строительством автодорог — крайне необходимым элементом освоения этой территории. В общей сложности к началу Великой Отечественной войны на Колыме были сооружены около сотни грунтовок (общая протяженность — 3100 километров), электростанции с линиями электропередач, аэродромы и порты, десятки колхозов и совхозов, прочая инфраструктура.
Рядом с этими объектами, а также с будущими горнодобывающими предприятиями, шахтами и приисками возводились и многочисленные поселки. В бухте Нагаева же параллельно рос центр «Дальстроя», получивший название Магадан. На месте деревянных хат уже к 1941 году появились монументальные здания управления треста и театра, другие важные объекты. Будущий областной центр стал воротами Колымы в мир.
Пять металлов
«Серый каменный берег, серые горы, серый дождь, серое небо, люди в серой рваной одежде — все было очень мягкое, очень согласное друг с другом. Все было какой-то единой цветовой гармонией — дьявольской гармонией».
Таким впервые увидел Колыму Варлам Шаламов, попавший сюда как раз в 1937-м.
Лучше всего условия содержания описал все тот же Шаламов: «В лагере для того, чтобы здоровый молодой человек, начав свою карьеру в золотом забое на чистом зимнем воздухе, превратился в доходягу, нужен срок по меньшей мере от двадцати до тридцати дней при шестнадцатичасовом рабочем дне, без выходных, при систематическом голоде, рваной одежде и ночевке в шестидесятиградусный мороз в дырявой брезентовой палатке, побоях десятников, старост из блатарей, конвоя. Эти сроки многократно проверены. Бригады, начинающие золотой сезон и носящие имена своих бригадиров, не сохраняют к концу сезона ни одного человека из тех, кто этот сезон начал, кроме самого бригадира, дневального бригады и кого-либо еще из личных друзей бригадира. Остальной состав бригады меняется за лето несколько раз. Золотой забой беспрерывно выбрасывает отходы производства в больницы, в так называемые оздоровительные команды, в инвалидные городки и на братские кладбища».
Полиавитоминоз, массовая дистрофия, туберкулез, воспаление легких и острые желудочно-кишечные инфекции ежегодно сводили в могилу тысячи человек. Шаламов писал: «…Если ко всему этому прибавить чуть не поголовную цингу, выраставшую, как во времена Беринга, в грозную и опасную эпидемию, уносившую тысячи жизней; дизентерию, ибо ели что попало, стремясь только наполнить ноющий желудок, собирая кухонные остатки с мусорных куч, густо покрытых мухами; пеллагру — эту болезнь бедняков, истощение, после которого кожа на ладонях и стопах слезала с человека, как перчатка, а по всему телу шелушилась крупным круглым лепестком, похожим на дактилоскопические оттиски, и, наконец, знаменитую алиментарную дистрофию — болезнь голодных, которую только после ленинградской блокады стали называть своим настоящим именем. До того времени она носила разные названия: РФИ — таинственные буквы в диагнозах историй болезни, переводимые как резкое физическое истощение, или, чаще, полиавитаминоз, чудное латинское название, говорящее о недостатке нескольких витаминов в организме человека и успокаивающее врачей, нашедших удобную и законную латинскую формулу для обозначения одного и того же — голода».
Но такая античеловечная эксплуатация людей людьми давала результат. В 1936 году на Колыме добыли 33 тонны золота, в 1937-м — 51 тонну, а в 1940 году был установлен рекорд — более 80 тонн. Колыма для остальной страны была землей пяти металлов. Кроме золота, она в конце 1930-х стала главным источником олова, прежде импортировавшегося, а после окончания Великой Отечественной войны здесь началась промышленная разработка вольфрама и кобальта. Наконец, в 1945-м «Дальстрой» стал одним из участников «Битвы за уран».
Ядерная гонка, которую начали США бомбардировкой Хиросимы и Нагасаки, в СССР сопровождалась недостатком урана — металла, без которого создание атомной бомбы было невозможно. Первые, экспериментальные потребности были закрыты месторождениями, оказавшимися в советской зоне оккупации, на территории Чехословакии и ГДР, но их было недостаточно. Геологи отчаянно искали соответствующие залежи в пределах Советского Союза и в конечном итоге добились своего. Но пока не были открыты крупные запасы урана в Забайкалье и Средней Азии, важное значение имели даже месторождения, на которые в другой ситуации не обратили бы внимания. Комбинат по извлечению урана из черного сланца строился в Эстонии, россыпи урана были обнаружены и на Колыме.
Эти залежи были достаточно бедными. Тонна руды давала лишь 1—2 килограмма нужного атомному проекту металла, но потребность в нем была такова, что его добыче все равно было уделено первостепенное внимание. Сразу три рудника «Дальстроя» были переведены на его разработку, в том числе и «Бутугычаг» в Магаданской области, прежде специализировавшийся на олове. Важность этого объекта лишь подчеркивали созданные для его работников условия, контрастировавшие с другими рудниками комбината. «Бывшие заключенные урановых объектов Чукотки вспоминают, что питание у них было очень хорошим, в том числе мясные консервы, масло, селедка бочками свободно стояла около столовой», — говорилось в исследовании «Волчий камень (Урановые острова архипелага ГУЛАГ)». Осужденным даже хлеб выдавался без меры, многие из них впервые смогли попробовать американскую тушенку и крабов. Облегчен был и режим содержания, улучшены его бытовые условия, работникам вновь начала платиться зарплата. За семь лет разработки (1948—1955) «Дальстрой» отгрузил 150 тонн уранового концентрата, и лишь после начала разработки богатых месторождений Средней Азии добыча металла на Колыме была быстро свернута по причине своей нерентабельности.