почему река амур так называется
Река Черного Дракона
Так называется на китайском языке река Амур, две три которой разделяют наши страны – Российскую Федерацию и Китайскую Народную республику. Это была и река дружбы, и вражды, и потом снова стала водной артерией, которая связывает наши страны во взаимовыгодном экономическом сотрудничестве.
О том, что Амур имеет еще второе название – Хейлундзян, что в переводе означает «Река Черного Дракона», все живущие на её берегах вспомнили летом 2013 года, когда разлилось половодье, и многие участки берега были затоплены. Под водой оказались сельскохозяйственные угодья, улицы многих поселков, дома, лишились своих дачных домиков многие жители Благовещенска, Хабаровска, Комсомольска-на-Амуре и других городков. Уровень воды в это время на гребне паводка превышал 9 метров выше ординара, т.е. среднего уровня. Для тех, кто не может представить, что это за уровень, скажу – это примерная высота трехэтажного дома. Я не буду больше писать о паводке ничего, об этом и так много написано, да и прошло целых семь лет после этого события.
Я не родился на берегу Амура. И даже не на берегу одного из самых больших притоков реки – Амгуни. Мое место рождения – поселок Херпучи, расположенный в семи километрах от Амгуни. Но именно река дала рождение этому поселку и многим другим. И не только Амгунь, весь Амур с его притоками, самыми большими из которых являются Уссури, Сунгари, Зея, Бурея и Амгунь. Не без некоторого бахвальства скажу, что мне за свою жизнь довелось побывать на всех реках, кроме Буреи. Правда, некоторые посещения таких притоков реки Черного Дракона, как Зея и Сунгари, носили единичный характер, но вот по Амуру от Хабаровска до Николаевска и по Амгуни я плавал несчетное количество раз.
Несколько лет назад мой земляк, известный хабаровский поэт Александр Урванцев, подарил мне буклет под названием «Амурская мозаика объективом и пером». Её создатели – фотокорреспондент газеты «Известия» на Дальнем Востоке Владимир Кузнецов, а стихи Урванцева, Риммы Казаковой и других известных на Дальнем Востоке поэтов дополнили поэму увиденного фотографом на берегах великой русской реки от её истоков до устья.
Когда я решил написать рассказ об освоении нижнего Амура первыми переселенцами, в числе которых был и мой прапрадед Сергей Щербаков, я воспользовался этим буклетом, где есть описания некоторых, особо запоминающихся мест на реке. Так что описания берегов реки в моем рассказе «Царь-рыба», мимо которых проплывала халка (деревянная баржа) с переселенцами, не высосаны из пальца, а взяты из фотографий и описаний этого буклета.
Когда я впервые поплыл на пароходе по Амуру от Николаевска до Хабаровска, мне было 8 лет. Это случилось в 1955 году. В то время пароходы ходили от Благовещенска до Николаевска-на-Амуре, и уровень воды в реке позволял плавать большим двухпалубным пассажирским пароходам дореволюционной постройки по всему этому маршруту. Пароходы имели два больших колеса с лопастями по обоим бортам в средней части парохода. Но так как река несла своим течение огромные массы песка, на некоторых участках образовывались отмели, и иногда пароходы садились на мели. И тогда их приходилось стаскивать буксирами, если они не могли самостоятельно сойти с мели. Чтобы этого не случалось, ежегодно перед навигацией проходили гидрографические суда, которые мерили глубины, отмечали фарватер, т.е. самое глубокое русло, устанавливали створы, по которым и должен был идти пароход, чтобы не сесть на мель. Но иногда течение реки наносило новые мели, и временами пароходы все же садились на них. И тогда гидрографические суда снова выходили на маршрут, чтобы уточнить фарватер.
Пароходы носили имена советских наркомам – Чичерин, Ворошилов, Фрунзе, Орджоникидзе и других. Помню, пароходов в те годы было семь. На весь рейс угля пароходам не хватало, и они бункеровались в районе Комсомольска, где на якорях стояли баржи с углем. Пассажиров на время бункеровки просили сойти на берег в Комсомольске. Но я однажды уговорил родителей остаться, чтобы посмотреть, как производится бункеровка. Кочегары и матросы на тачках по деревянным трапам (сходням) возили уголь в трюм, в угольные ямы. После бункеровки весь белоснежный пароход покрывался тонким слоем угольной пыли, и экипаж начинал наводить порядок – скатывать палубу (так на матросском сленге называется помывка палубы), протирать наружные панели на обеих палубах. И лишь после этого пароход шел к пристани, чтобы взять на борт пассажиров. Естественно, бункеровка занимала много времени, и рейс продлевался.
Так как пароходы были единственным транспортным средством, то они останавливались у каждого населенного пункта, за исключением уж самых маленьких. Далеко не везде были дебаркадеры, или игравшие их роль стоящие на якорях баржи. Поэтому пароход становился на якорь, с него спускалась шлюпка, и матросы на веслах перевозили пассажиров на берег, а обратно везли других пассажиров. Как вы понимаете, и эта процедура занимала много времени. Так что рейс от Николаевска до Хабаровска вверх по печению занимал больше пяти суток.
В конце 50-х на амурские просторы вышли построенные на судостроительном заводе в Сретенске теплоходы, которые получили названия первооткрывателей Дальнего Востока – Ерофей Хабаров, Василий Поярков, Георгий Седов, Геннадий Невельской, Пржевальский. Эти теплоходы имели дизельные двигатели, и могли пройти на одной заправке весь маршрут. Кроме этого, они останавливались только у тех населенных пунктов, где стояли дебаркадеры или баржи. Поэтому продолжительность рейса от Николаевска до Хабаровска составляла на сутки меньше, а вниз по течению вообще была три дня. Хотя абсолютная скорость судов была сопоставима, я однажды был свидетелем такой гонки парохода и теплохода. За этой гонкой наблюдали все пассажиры на обоих судах. И как радовались мы, плывущие на теплоходе, когда оставили за кормой пароход.
После появления на реках скоростных судов на подводных крыльях «Ракета» и Комета», а потом более вместительного «Метеора», пароходы пошли на слом. Я однажды плыл на «Метеоре» из Троицкого до Хабаровска, и это плавание не понравилось, очень уж шумно внутри салона было. То ли дело неспешное плавание на теплоходе, когда можно любоваться окружающими берегами.
А полюбоваться было на что. В верхнем течении река протекала мимо Хинганских гор, образующих расщелину, и вода в этом месте текла намного быстрее, чем на широких участках. Есть место, где пассажиру, плывущему по реке, открывается почти двухкилометровый амфитеатр горящих гор. Почти отвесные береговые склоны желтовато-белого цвета поднимаются над рекой на двадцать, тридцать метров, круто обрываясь к воде. Горизонтальные пласты черными линиями разрезают песчаные откосы. Пласты содержат бурый уголь, который постоянно самовоспламеняется. Подмытый волной песок осыпается, увлекая за собой кусочки тлеющего угля, и тогда клубы дыма и пара поднимаются от самой воды. Ночью картина иная: куски несгоревшего угля, падая вниз, оставляют длинные шельфы искр, напоминающих кометы.
Описывая Амурские берега, этнограф и писатель С.А.Максимов восхищенно излагал: «… поднимается утес, образующий сплошной кряж на всем протяжении до станции Казакевичи. Угрюмо глядит он высокими, темными скалами, вышина замечательна по сравнении со всеми прежними. Словно громадный камень, сплошной и твердый, залег тут. Об этот камень как будто и надломился Амур, соблазнившись низменностью противоположного маньчжурского берега». За полтора столетия со времен плавания Максимова картина не изменилась.
Человек никогда не устанет глядеть на воду, особенно с высокого берега. Потому что в таком спокойном лицезрении есть что-то очень полезное, даже целебное для нервной системы. Не зря же мы молодеем душой и телом, созерцая величественное движение воды. Вода притягивает к себе людей, предоставляя им возможность прикоснуться к её сокровенным тайнам, припасенных для человека природой. Разглядывая некоторые из них, мы, испытывая радость, преображаемся. У воды, скорее всего, к нам приходит осознание своего места в многоликом мире, сотворенным богом, стремление к единению с ним.
Встречи с Амуром у одних кратковременны – сезонные, у других ежедневны. Эти люди от рождения, привязанные к амурским берегам, и уже не мыслящие жизни без прекрасной суровости, что подарила нам судьба. Живя в «обнимку» с Амуром, они знают повадки реки и её обитателей. Знакомы им опасные перекаты и тихие плесы, рыбные озера и сенокосные поймы. Знают, какой снастью и где можно ловить ту или иную рыбу. Таким людям не грозит гибель в чрезвычайных ситуациях.
На всю жизнь мне запомнились слова, сказанные одним московским профессором, впервые приехавшим на берега Амура для проведения семинара по кожным болезням в Комсомольске-на-Амуре. Мы решили показать ему и его сопровождающему, как ловят красную рыбу частники, шла осенняя путина, и поэтому ловля по лицензиям была разрешена.
Мои друзья договорились с капитаном катера, на котором нас должны были вывезти на место рыбалки. Там была и каюта, где могли разместиться с десяток человек, с большим столом. Пока шел семинар, я связался со своими друзьями, дал им денег, и они закупили продукты для еды во время поездки на катере. Наскоро перекусив в каюте, москвичи вышли на палубу полюбоваться красотами Амура. Идти на тонь пришлось против течения, так что потребовалось около часа, пока мы увидели у правого высокого берега причал, роль которого исполняла большая баржа на якоре. Причалили, и мы стали свидетелями, как несколько моторных лодок с людьми сплавляются по течению, опустив в воду сетки. Мои друзья предложили москвичам на моторной лодке подплыть к одному из рыбаков и самим попробовать выбрать сети. Мужики удивились такому предложению, но не оказались. Их соответственно экипировали, и они на моторной лодке с моим знакомым подошли к небольшому катеру типа «Амур», где спокойно могло разместить 4 человека. Наши гости перешли на этот катер, и через некоторое время им предложили помочь рыбаку выбирать сеть, выпутывать из неё рыбины и бросать их на дно катера. Для более молодого представителя московского офиса это хоть и представляло трудность, но он справлялся. А вот пожилой профессор отказался и просто наблюдал за этим процессом. Иногда к его ногами падала кетина, и он ногой в сапоге отодвигал ей, ощущая вес этой рыбины.
Сеть была выбрана, мой знакомый взял одну кетину-самку в свою лодку, и они все вместе приплыли на катер. Там на глазах москвичей рыба была разделана, извлечена икра, и через некоторое время икра, так называемая «пятиминутка», была готова к употреблению. Из рыбы стали варить уху, а гостям предложили пока чай с бутербродами со сливочным маслом и икрой. Они были в шоке и не скрывали этого.
Потом профессор вышел на палубу, и я составил ему компанию. Наш катер оставался причаленным к пристани, и мы могли смотреть на гладь Амура. Вдали виднелся мост через реку, по которому поезда шли в Ванино и Совгавань. Мост был построен недавно, до этого вагоны переправлялись через Амур на паромах. А вот железнодорожная ветка до Совгавани была построена во время войны нечеловеческими усилиями в первую очередь заключенных.
Глядя на широту Амура, профессор задумчиво сказал: «Есть выражение – увидеть Париж и умереть. Я бывал и в Париже, и в Мадриде, и в других столицах Европы и в США, но вот сейчас стою и гляжу на эту широту реки и могу тоже сказать: «Увидеть Амур и умереть». Я ответил ему, что он еще не раз побывает на берегах великой русской реки. Профессор спросил: «А почему река называется Амур?». Я ответил: «Якобы в переводе с местного диалекта аборигенов или китайского языка Амуром называется Дракон. Такой большой и страшный в период половодья бывает этот речной поток, что смывает все на своем пути». Профессор еще раз окинул взглядом широкую реку, где лишь угадывался пологий левый берег Амура и спросил, не пора ли ехать в гостиницу? А то он устал от впечатлений и хочет отдохнуть. Я дал команду идти в город, и по течению мы довольно быстро доплыли до речного вокзала, хотя и успели попробовать уху. Там нас уже ждала машина, которая отвезла в гостиницу.
Вот такие впечатления ждут каждого, кто впервые побывает на Амуре. Амурские берега – своеобразны и неповторимы. Это земля таежных дебрей, скалистых хребтов, кочкообразных болот и вечной мерзлоты – когда под слоем травянистого покрова скрывается многометровые линзы сплошного льда. Толщина некоторых измеряется десятками метров. Вот как описал это мой земляк Александр Урванцев в своем стихотворении:
Сапогами чавкая по грязи,
Ноги волоча уже с трудом,
Вдоль и поперек свой край излазив,
Вновь иду куда-то напролом.
Я освоил тысячи маршрутов,
Но меня тропа опять ведет
Вдаль от городов, туда, где круто
Рядом, под ногами – Вечный лед!
Лед, который не растает завтра,
Лед, в котором распознаешь ты
Мамонтов и даже динозавров,
Стужей сбереженные следы.
Край мой! – неухоженный и древний,
Ветра над Амуром, как в трубе,
Воют, а могучие деревья
Сказывают сказы о тебе.
В прогрессивном ХХ веке человечество получило немалые социальные блага. К сожалению, в большинстве своем за счет природы. В Амурском бассейне на территории трех государств: Китая, Монголии и России проживает более 65 миллионов человек. Вопрос, как обеспечить экономический рост, сохранить природные ресурсы, и при этом не допустить ухудшения экологического состояния рек бассейна, не покидает правителей государств Приамурья.
Увы, если бы этого хотели и сами жители. Сколько мусора оставляют они на берегах рек и речушек после своего пребывания! Тонны потрошенной красной рыбы встречаются в укромных местах, где горе-рыбаки заготавливают икру, бросая рыбу на берегу. Она гниет и заражает реку. Да и производство на берегах рек тоже ничего хорошо не дает. Золотодобыча с применением ртути и сброс всего в нерестовые реки привели к исчезновению рыбы в некоторых нерестовых реках. Да и Амурский целлюлозо-картонный комбинат тоже немало навредил реке. Китайцы долгое время совершенно не заботились о строительстве очистных сооружений на предприятиях с вредным производством, сбрасывая вредные отходы в реки Сунгари и Уссури, впадающие в Амур. Дело дошло до того, что речную рыбу невозможность стало есть из-за запаха фенола.
Деятельность гидроэлектростанций, строительство дамб, укрепляющих берега, нарушает русловые процессы. Амур ежегодно, размывая «мягкие» берега, уводит фарватер на несколько метров в сторону. Дошло до того, что у Хабаровска основной поток амурской воды идет не мимо Хабаровского утеса, а по Бешенной протоке, размывая устои Амурского моста у Хабаровска. Планирующееся строительство гидроузла на Шилке может нанести реке гидроудар, бассейн уже потерял полтора метра летнего уровня, а это существенно снизило способность рек к самоочистке.
Видимо, сама природа или господь бог, видя тщетные попытки очистить берега от всевозможного мусора и вредных отходов, решили помочь людям. Только этим я могу объяснить то половодье 2013 года, которое показало весь норов реки Черного Дракона. Все ненужно с берегов Амура и его притоков было унесено в море, вода очистилась, и даже стало возможным пойманную в реке рыбу есть, без опаски отравиться. И сейчас всем живущим на берегах этой реки надо решить, нужна ли им такая река, или снова будем гадить на берегах, и не заботится о природе. Вот и коронавирус тоже об этом сигнализирует людям.
Река Амур. Происхождение названия
Анатолий Мармазов
Аннотация
В данной статье была сделана попытка рассмотреть название реки Амур, используя мифологические воззрения народов, населяющих Приамурье, в том числе и такое явление как шаманизм. Также был применен метод ассоциаций, благодаря которым открываются связи между омонимами, то есть фонетически близкими, но разными по значению словами, которые при этом могут находиться в весьма отдаленных друг от друга языках.
Попутно рассмотрена вероятная тождественность образа одного из участков нынешней реки Амур с образом русской мифологической реки Смородина.
В результате было выявлено, что именно этот участок реки, имевший в древности сакральное значение, мог носить название Амур, которое затем распространилось на всю реку.
В качестве выяснения самого первого из таким признаков можно привести название реки Амур в нивхском языке, которое передается словом Ла, что по смыслу может соответствовать ее китайским наименованиям Хэйхэ — Черная река и Хэйлунцзян — река Черного дракона, если учесть китайск. лà — коптить, а также тунгусо-маньчж. лӯ — смола, вар и лý — дракон.
Таким образом за названием Ла может стоять смысл затемненности, что объясняется большой примесью осадочных пород в воде Амура, из-за чего она приобретает мутный оттенок, сравнимый с цветом какао, в отличие от остальных светлых рек Сибири.
Это подтверждает и эвенк. слово аму — сажа, нагар (в сопоставлении с мӯ — вода), которое не только является синонимом кит. лà — коптить, но и фонетически соответствует элементу аму в названии Амур, которому, кстати, соответствует и вьетн. ám — закоптелый, потемневший, секретный, тайный.
Помимо этого соединение тунгусо-маньчж. сā — знать, понимать и ма — на! (возьми!) указывает на передачу знаний от духов-помощников к шаману и от шамана к обычным людям, а так как таких духов у великого шамана может быть много, то вместо ма можно подставить ман — толпа, которую шаман приманивает к себе, что относится и к зрителям, присутствующим на камлании, так как оно никогда не происходит в одиночестве.
В то же время эвенк. амā — отец определяет статус шамана (знающего отца) по отношению к остальным людям, но это же слово могло послужить причиной уважительного «Амур-батюшка».
Более того эвенк. ама — скорей! и āмэ — сон, как и тунгусо-маньчж. ама — скорей, аму — дремота, сон, могут относиться к двум вариантам получения необходимых знаний шаманом, которым на бытовом уровне мог быть и отец семейства.
Эти знания получаются через быстроту камлания с последующим впадением в транс и через провидческий сон, но в обоих случаях шаман использует духов своих «спящих мертвым сном» предков, один из которых занимает его тело, пока душа шамана блуждает в иных мирах.
Поэтому др.-гр. σᾶμα — знак, отметка, знамение имеет также значение «могильный знак, насыпь, курган», совпадая по ассоциации с санскр. śama — спокойствие, равнодушие, sama — равный, подобный и даже с русск. словом «семя», потому что семена (как и покойников) не надо тревожить после их посадки (захоронения) в землю, а также с тунгусск. амурā — отдыхать, эвенк. амър — валяться, отдыхать, хакасск. амыр — мир, покой и монг. амар — спокойствие, умиротворенность.
Конечно, в действиях шамана нет никакого спокойствия и тем более равнодушия, как и в поведении наблюдающих за шаманским камланием людей, как бы составляющих вместе с ним единое целое, но обращение шамана к потустороннему миру умерших родственников привязывает к его образу помимо вышеназванных слов и англ. same – одинаковый, равный, тот же самый, потому что в смерти все равны, и голл. samen – вместе, да и русск. семена тоже,
потому что мы все вышли из семени и когда-нибудь превратимся в семена для будущих всходов.
Вероятно даже мандейск. zamana — приглашающий, угощающий и zamar — певец, музыкант, блудник в своей основе относятся к образу шамана, призывающего к себе духов и угощающего их соответствующими угощениями, чтобы блуждать в иных, недоступных обычным людям, сферах. Существуют даже сведения о сексуальных контактах некоторых шаманов с духами-помощниками, то есть об их сакральном «блуде».Также не случайно и наличие в этом языке слов samania — лекарство и sama — сладкий аромат, потому что шаманы с помощью духов лечили людей, призывая своих умерших родственников и тотемных животных ароматом сжигаемых пахучих трав.
К тому же элемент амар в тунгусо-маньчж. языках, к которым относится и эвенк. (тунгусск.) язык, связан не только с понятием задней стороны, но и с образом оленя-амаркана при наличии у шаманов священных оленей, на которых во время кочевания перевозились обрядовые предметы и святыни, и на которых запрещалось ездить людям. Благодаря этому, образ оленя-амаркана приобрел оттенок избранничества и уединения, что совмещается с образами солнца и луны на небесной сфере. Но такое же уединение есть и на священных «задах» юрты, а также в отхожем месте.
В сущности окончание кан в слове амаркāн — олень (от 5 лет и старше, то есть взрослый олень) с учетом кā — закрывать, запирать, к′а — перегородка и к′ан — груда, кана — стена, а также кан — родственник, кани — друг, может означать принадлежность такого оленя к некому священному месту, где есть много уединенных объектов, что в то же время соответствует мифологическому образу оленя — посредника между миром людей и загробным миром, где обитают духи- помощники из числа умерших родственников и друзей, к которым мог принадлежать и тотем данного животного. Поэтому после смерти человека забивали его верхового оленя, чтобы покойник мог ехать на нем в густонаселенный, но не доступный живому человеку, подземный мир. То, что рога оленя являются символом Мирового древа, а их периодическое сбрасывание и появление новых молодых рогов символизирует силу возрождения, также привязывает образ оленя к священному месту, где есть надежда на появление новой молодой жизни. Можно предположить, что таким местом являются лоно земли (в данном случае кладбище) и женское лоно.
Эта древнейшая связь между испражнениями и рожденным ребенком-плодом, предваряемая сакральной «нечистотой» половых отношений, до сих пор сохраняется в русском народе, когда женщины иногда говорят «высрала» вместо «родила», имея ввиду приготовленный внутри организма «продукт». На это указывает санскр. śrāti — приготовлять, варить, когда организм в одном случае исторгает остатки переваренной пищи, а в другом случае изготовленного в горниле женской утробы младенца.
Поэтому слабого ребенка когда-то «перепекали», помещая его на несколько мгновений в теплую печь, которая в обряде «перепекания» служила аналогом женского лона. Занималась этим не какая-то сказочная Баба-яга, сующая ребенка на лопате в печь, а опытная женщина-повитуха, в прошлом бывшая жрицей.
Естественно, что эти слова могут относиться и к ребенку во чреве матери, который спустя определенное время должен был бы созреть и родиться в полном соответствии с да(г)ур. amur – здравый, целый, невредимый, сохранный, здоровый и с монг. amur – покой, удовольствие, хорошее здоровье, благополучие. На это указывают монг. amu – злак, зерно, совпадающее по смыслу с монг. üre – зерно, плод, ребенок, и с маньч. urэ- созревать, к которым можно добавить урум. ам(у) — вульва и нанайск. ам — мужское начало, имеющее также значение «дорогой, любимый» в тунгусо-маньчж. языках при обращении к младшим членам семьи.
Но таким же должен был возродиться и умерший человек, как возрождается после темной ночи умирающее к исходу дня солнце, являя миру то, что обозначается монг. ür — заря, рассвет.
Что же касается этимологии названия данной реки, то по огненному цвету это название может быть связано с санскр. mṛḍa, которое в качестве синонима применялось к богу огня Агни, при том что значения мṛḍ (= marḍ) — быть добрым, снисходительным и mṛd (=mard) — глина, земля, раздавливать, давить, убивать, стирать можно отнести к нашему и потустороннему мирам, которые разделяет река Смородина, причем грозным является, все-таки, наш убивающий людей и животных мир. Поэтому и существуют указанные ранее тунгусск. амурā — отдыхать, эвенк. амър — валяться, отдыхать, хакасск. амыр — мир, покой и монг. амар — спокойствие, умиротворенность, связанные с образом могильника на Большом Уссурийском острове, в то время как тунгусо-маньч. ама — скорее, быстрее соответствует динамике мира живых, хотя при этом два вроде бы противоположных значения быстроты и покоя сходятся в едином образе, стоящем за словом «спать» — заниматься любовью.
Но в то же время слово шмара является профанным вариантом санскр. smara — вспоминающий, помнящий, стремление, любовь и smāra — воспоминание, стремление, томление,- то есть печаль об ушедших любимых людях, которые отправились за реку Смородину. Поэтому в мандейск. слове zmara есть дополнительные значения «сдерживание, обуздание, пресечение, обочина, бордюр», что может соответствовать образу некой обуздывающей чувства границы, которая, тем не менее, может вызывать чувство какого-то внутреннего томления у живого человека.
В таком случае смысл названия реки Смородины можно передать и через smāra + dā (pp. di-na), что соответствует ее значению в качестве обуздывающей и разделяющей границы.
При этом Калинов мост, соединяющий берега реки Смородина, логично связать с образом Большого Уссурийского острова, также отправлявшего умершего человека в иной (подземный) мир, ведь санскр. kālīna — временный как раз и означает кратковременность такого перехода в мир богини Кали, при том что kālī имеет значение «черный, темный», а чуть измененное kali означает «ссора, раздор», что соответствует ссорам богатырей на Калиновом мосту со Змеем Горынычем и ассоциативно связывает разлучение любящих друг друга людей в результате смерти с их разлучением в результате ссоры, так как любая долгая разлука в народных представлениях приравнивалась к смерти.
И, наконец, можно привести слова из лесного диалекта ненецкого языка: дя̄м — море, большая река, дяна — медлительный, дяна′′ку — тихий, спокойный, смирный, медлительный и дяӈ — зола, сажа, совпадающее с эвенк. аму — сажа, нагар, которые также применимы к образу реки Амур, причем лесное дя — берег со стороны реки, место вычленяет окончания на «м», «н» и «ӈ», которые могли иметь свой собственный смысл и другой вид, ныне трудно определяемый.
После чтения статьи может возникнуть закономерный вопрос: что появилось раньше, слово Амур или элементы, его составляющие, тем более что таких знаковых слов может быть достаточно много? Скорее всего, наиболее вероятен первый вариант, когда слово, связанное с каким-нибудь особым объектом, не только расходится по разным языкам с различными, хотя и восходящими к единому образу, значениями, но при этом оно может делиться на части, значения которых в совокупности соответствуют описанию данного объекта.
Благодаря этому появляется множество смыслов, так или иначе соответствующих одному и тому же слову, что должно заставить более внимательно относиться к старым словам, в том числе и к названиям рек, сообразуясь с их возможным сакральным значением.
Литература
Словари приамурских языков: Norman J. A Concise Manchu-English Lexicon
Захаров И. Полный маньчжурско-русский словарь
Оненко С.Н. Нанайско-русский словарь
Петрова Т.И. Нанайско-русский словарь
Оненко С.Н. Словарь нанайско-русский и русско-нанайский
Цинциус В.И. Негидальский язык. Исследования и материалы
Савельева В.Н., Таксами Ч.М. Нивхско-русский словарь
Савельева В.Н., Таксами Ч.М. Русско-нивхский словарь
Полетьева С.Ф. Нивхско-русский словарь к школьным учебникам
Fortescue M. Comparative Nivkh Dictionary
Гирфанова А.Х. Словарь орочско-русский и русско-орочский
Аврорин В.А., Лебедева Е.П. Орочские тексты и словарь
Арсеньев В.К. Русско-орочский словарь Материалы по языку и традиционной культура орочей и удэгейцев
Shirokogoroff S. M. A Tungus dictionary
Титов Е.И. Тунгусско-русский словарь
Симонов М.Д., Кялундзюга В.Т. Словарь удэгейского языка (хорский диалект) том I
Шнейдер Е.Р. Краткий удэйско-русский словарь. С приложением грамматического очерка
Кормушин И.В. Удэгейский язык
Василевич Г.М. Эвенкийско-русский словарь
Болдырев Б.В.Эвенкийско-русский словарь
Мыреева А.Н. Эвенкийско-русский словарь
Роббек В.А., Роббек М.Е. Эвенкийско-русский словарь
Дополнительные словари: Ганкин Э. Амхарско-русский словарь;
Stratmann F. A dictionary of the Old English language
Skeat, Walter W. An etymological dictionary of the English language
Черемисов К.М. Бурят-монгольско-русский словарь
Ошанин И.М, Ву Данг Ата (ред.) Вьетнамско-русский словарь
Vietnamese-English Dictionary (175 тыс. слов)
Тодаева Б.Х. Дагурский язык
Дворецкий И.Х. Древнегреческо-русский словарь
Срезневский Материалы для словаря древнерусского языка
E.A. Wallis Budge An Egyptian hieroglyphic dictionary
Бектаев К. и др. Краткий казахско-русский словарь
Китайско-русский словарь (издание Шанхайского института иностранных языков)
Усеинов С.М. Къырымтатарджа-русча-украиндже лугъат
Дворецкий И. Х. Латинско-русский словарь
Drower E.S., Macuch R. A Mandaic dictionary
Лувсандэндэв А. Монгольско-русский словарь
Г.Д. Санжеев, М.Н. Орловская, З.В. Шевернина Этимологический словарь монгольских языков
Lessing F. Mongolian-English dictionary
Mostaert A. Dictionnaire Ordos
М. Я. Бармич, И. А. Вэлло Словарь ненецко-русский и русско-ненецкий (лесной диалект)
Van den Baar A.H. Groot Nederlands-Russisch Woordenboek
Фасмер М. Русский этимологический словарь
Словарь русских народных говоров
Monier-Williams А Sanskrit-English Dictionary
Ивановский А.О. Образцы солонского и дахурского языков
Татарско-русский словарь : В 2-х т.
Березгин И.П. Словарь татарского языка
Douglas Adams Tocharian Dictionary B
Цинциус Сравнительный словарь тунгусо-маньчжурских языков
Баскаков Н.А. Турецко-русский словарь
Stachowski Marek Kurzgefaßtes etymologisches Wörterbuch der türkischen Sprache
Этимологический словарь тюркских языков
Gregorio del Olmo Lete Joaquín Sanmartín A Dictionary of the Ugaritic Language in the AlphabeticTradition
Гаркавец А. Урумский словник
A.J. Greimas Dictionnaire de l′Ancien Français jusqu′au milieu du XIV e siècle
Баскаков Н.А., Инкижекова-Грекул А.И. Хакасско-русский словарь
Alwin Kloekhorst Etymological Dictionary of the Hittite Inherited Lexicon
Словарь церковно-славянского и русского языка
Литература о шаманах:
Банзаров Д. Черная вера или шаманство у монголов
Басилов Избранники духов
Бурнаков В.А. Образ змеи в сакральных шаманских практиках хакасов
Гардинер Ф. Ворота в другие миры
Диксон Олард Шаманизм — сила от природы
Опарин А.А. На родине шаманов
Сарангэрэл Зов шамана
Шаповалов А.В. Шаманизм как религиозная система
Широкогоров С.М. Опыт исследования основ шаманства у тунгусов
Мельников А.В. Топонимический словарь Амурской области
Элифас Леви Учение и ритуал высшей магии
Картинка взята из интернета. Спасибо автору.