99 франков о чем
Трэш-откровение: фильм «99 франков»
Французское кино по интеллектуальному уровню часто превосходит шедевры Голливуда. Пример тому – фильм 2007 года «99 франков», элегантно сочетающий в себе французскую романтическую утончённость с жёсткими сексуальными сценами, наркотический бред с гениальными прозрениями.
Немного о сюжете фильма «99 франков»
Фильм «99 франков» заключает в себе миллион сюрпризов. Начинается он с фантастического сплетения цветов, круговерти красок – словно рассматривают галактику под микроскопом. Вскоре это красочное сюрреалистическое чудо оказывается всего лишь довольно-таки банальным рекламным щитом нефтяной компании.
Друзья, приглашаю Вас, 14 марта, в 15.00, в клубе Б2 (на 2ом этаже клуба) посмотреть фильм «99 франков».
Сразу после фильма музыкальная видео-программа Psychomania — The Best Of Psychedelic Rock.
Далее следует текст философского содержания, чем-то напоминающий прозрение на смертном одре, и нашему взору предстаёт следующая картина: молодой человек раскинув руки шагает вниз с крыши небоскрёба. В тот же миг падение замедляется, и мы вместе с ним можем оглянуться назад.
В его жизни есть всё, что только можно пожелать в этом бренном мире – огромная квартира, машина, девушки (и юноши тоже), деньги, стильная одежда, наркотики для расширения сознания, наркотики для отдыха и для того, чтобы «стать нечувствительным к совещаниям на работе».
Режиссёрские находки «99 франков», прозрения и открытия
Французский режиссёр Ян Кунен нестандартно подошёл к съёмке фильма «99 франков». Некоторые сцены выполнены в духе Кубрика, другие – полны деталей, вызывающих двусмысленные ассоциации.
«Фишки» и находки режиссёра фильма «99 франков»
Фильм «99 франков» прямо-таки заряжен до предела разными необычными ходами. К примеру, потрясающее балансирование героя между обычной и наркотической реальностью: впав в кому, Октав видит себя в Космосе рядом с полуоформившимся существом – собственным нерождённым ребёнком. Дитя, похожее на инопланетянина, рассматривает своего крошечного непутёвого отца, а потом осторожным движением пальца отправляет его обратно в реальность. По смысловой нагрузке этот момент напоминает шедевры Стенли Кубрика: Вселенная, сплетающаяся с миром эмбриона.
Кроме этого, на протяжении всего фильма «99 франков» встречаются моменты, заставляющие задуматься – у могилы Марка (креативного директора) Октав задумчиво крутит юлу, как символ бессмысленной жизни, основанной на беге по кругу. В клубе под небывалой дозой «снежка» герой «99 франков» видит мир как съёмку рекламного ролика: люди играют роль и никак не могут понять, что они – лишь марионетки, которых дёргают за нитки. Часто ли мы задумываемся о том, кто управляет нашей жизнью?
Двойной финал фильма «99 франков»
Признаться, первый финал был настолько убедительным, что я выключила «99 франков», не подозревая даже, что существует ещё одна версия судьбы Октава.
Второй финал «99 франков»– оптимистический. Октав имитирует собственную гибель, маскируется до неузнаваемости и мстит заказчику из «Манон», показав по ТВ трэш-версию рекламы «Старлайт». После этого он уединяется на острове для перерождения (тоже, в общем-то, в традициях русского отшельничества), а спустя некоторое время, к нему возвращается Софи с дочкой. Как говориться, хэппи-энд.
Зритель «99 франков» может выбрать финал по душе.
Актуальность фильма «99 франков»
Фильм «99 франков» снят по роману Фредерика Бегбедера (2000 год) и представляет собой отклик на жизнь в меняющемся мире 21 века. Россию только в последние годы начинает захлёстывать волна изощрённых рекламных роликов, разнообразных рекламных акций, копирайтинга, стремительно становящегося модной профессией. Мы, уже «наевшиеся» йогуртов и шоколадок, насмотревшиеся на «развевающиеся и абсолютно здоровые волосы» в рекламе по ТВ, можем заглянуть пусть пока робко, за ширму фокусников рекламного мира и увидеть другую сторону благополучной жизни. Фильм «99 франков» зло и беспощадно раскрывает зрителю страшную изнанку рекламного мира.
Фредерик Бегбедер, «99 франков» (2000)
Давайте на секундочку представим случайного человека живущего в любой стране хотя бы более-менее развитой стране. Он сидит в своей квартире или частном доме перед экраном телевизора. Буквально секунду назад он смотрел очередной эпизод своего любимого сериала или выпуск новостей, но сейчас перед его глазами. реклама!
В обстановке только что завершенного евроремонта молодая, красивая женщина делится со зрителем своим счастьем от того, что в её жизни есть самое лучшее подсолнечное масло, самый вкусный, питательный и полезный йогурт, самая вкусная и аппетитная колбаса, самый качественный пылесос, стиральный порошок с самой удобной и надежной стиральной машиной. Женщина уступает место мужчине, которому не терпится рассказать о восхитительном лосьоне после бритья, домашнем инструменте и, конечно, автомобиле, от одного вида которого все соседи и коллеги будут умирать от зависти!
Одна реклама не вызовет никакого интереса и тут же забудется, другая увлечет и буквально врежется в память. Естественно, никто, кроме адептов секты надкусанного яблока, не вскочит с уютного кресла, чтобы побежать в магазин, вывернуть там свой кошелек и купить то самое, обязанное быть вкусным, питательным, качественным, но. Когда поход в супермаркет всё же состоится, ставший покупателем зритель не сможет пройти мимо прилавка с той самой, без всяких сомнений лучшей покупкой и не призадуматься о том, что в рекламе-то, наверное, не врут и оно того наверняка стоит, а, значит, нужно брать и идти к кассе, чтоб хотя бы на время стать счастливее бедолаги, у которого ещё нет, а, может быть, и не будет никогда заветного товара!
А теперь, пожалуйста, снимите розовые очки. Потому что, если вы этого не сделаете, успешный, но напрочь разочаровавшийся креатор, то есть сценарист рекламного агентства «Rosserys & Witchcraft» Октав Паранго осыпет вас градом пощёчин, а потом просто набьёт морду, облив потоком нецензурной брани, чтобы вы очнулись, открыли глаза, задумались и осознали что, зачем и почему собираетесь покупать!
«Вот так-то и завязывается длинная цепь рекламного презрения: креатор презирает агентство, агентство презирает рекламодателя, рекламодатель презирает потребителя, потребитель презирает себе подобных.» (с)
Молодой, полный энтузиазма идеалист, ненавидящий и презирающий бизнес, сам становится его частью, чтобы попытаться сделать мир хотя бы немножечко лучше, совершить революцию изнутри! Конечно, его замысел терпит крах, а он сам приходит в отчаяние от осознания того, что и каким образом движет современное общество.
Если характеризовать «99 франков» в сравнениях, то книгу Бегбедера можно представить своеобразной смесью чёрной комедии «Волк с Уолл-стрит» с Леонардо Ди Каприо и «Исповеди экономического убийцы» Джона Перкинса. Особенно справедливым это сравнение становится с учётом причин, по которым ставший альтер-эго Бегбедера Октав Паранго взялся писать эту книгу.
Во-первых Октав открыто говорит о том, что хочет встряхнуть и разбудить ослепленного льстивыми обещаниями с экрана телевизора, из динамика радио и рекламных плакатов потенциального покупателя, готового уже раскошелиться на то, что ему на самом деле и не нужно. Во-вторых разочаровавшийся революционер-идеалист осознал, что буквально завяз в ненавистной ему системе, и потому засел за книгу, содержание которой должно подвигнуть боссов вышвырнуть его из агентства. Именно так, потому что уходить по собственному желанию, означает признать своё поражение в противостоянии с системой, а Октав ни за что на свете не хочет бросать своё знамя свободы к ногам глобального бизнеса! И, наконец, развращённый системой, но всё же хранящий в глубине души искорки идеалов хочет просто-напросто исповедаться перед читателем.
Собрав в кучку все три причины, Октав выворачивает наизнанку прогнившие нутро великолепной снаружи, но аморальной, омерзительной, насквозь лживой, полной похоти, цинизма, алчности и эгоистичного расчёта системы. Системы, которая из кожи вон лезет, чтобы уверить потенциального покупателя в том, что работа производителя, то есть рекламодателя и рекламного агентства происходит исключительно во имя пользы, радости и счастья простого человека, когда на самом деле. На самом деле боссы мировых брендов давно поставили выкачивание прибыли на максимум, выкидывая на прилавки не всё более и более качественное, а всё более и более новое, в новой, яркой упаковке, щеголяющее цифрой, обозначающей якобы революционную, с до того невиданными и немыслимыми преимуществами версию трудов химиков, кулинаров, инженеров, программистов и дизайнеров, обязанное стать мечтой для тех, над чьей головой потрудились рекламные агентства. Потому что, если ставить на качество, и расходов на производство продукта больше, и однажды отоварившейся покупатель когда ещё вернется к прилавку, чтобы сменить старое новым. Нет, максимальный профит здесь и сейчас! И завтра, во что бы то ни стало нужен максимум из кошелька потребителя! И послезавтра! 365 дней в году и вечно! Кто-то против? Что-то там вещает о совести? Вот ведь примитивный пережиток допотопных времён, не способный осознать тенденций.
Вместе с Октавом читатель посетит совещания, на которых каждый из работников стремится подсидеть коллегу, чтобы выслужиться перед боссом. Затем погрузиться в работу корпящих над разными версиями сценария креаторов, которым за один удачный титр, то есть слоган впоследствии отвалят столько денег, сколько никогда в жизни не видывал добропорядочный гражданин. Потом погуляет по солнечным пляжам и проспектам Майами, наводнёнными слетевшимися со всех концов земли работничками рекламных, модельных и других агентств вместе с множеством других сорящих деньгами и знающих толк в самых разных извращениях особ. Вы даже заглянете на церемонию вручения международного фестиваля рекламы в Каннах, куда помимо номинированных в тех или иных категориях креаторов прибудет великое множество мультимиллионеров и миллиардеров, владеющих уже известными и ещё только набирающими силы, амбициозных брендами.
И раз уж книга задумывалась рассказом не только о рекламной индустрии, но и об одном маленьком человеке внутри всей этой свистопляски, постарайтесь не потерять его, чуть менее, чем полностью, завязшего в хищном болоте, обретающего против своего желания успех. а затем теряющего всё. Да и возможно ли вообще стать частью безжалостной системы, а потом, не потеряв себя, развалить её изнутри? Или система неизбежно изменит наивного идеалиста, либо перевернув все его устремления с ног на голову, отвратив от прежних идеалов, пропитав соблазнами, либо оставив от человека действующую на автопилоте оболочку с потерявшей управление, обессилевшей, разочаровавшейся вообще во всём личностью внутри?
С одной стороны гадко и не просто гадко, а до такой степени, что буквально задыхаешься от вони аморальности, какой пропитана жизнь так называемых успешных людей, с другой стороны. Читатель хотел познать изнанку мира гламура, в котором текут реки из сотен миллионов и миллиардов франков, евро, долларов и прочих валют? Так получите и распишитесь! Иными словами, всё, что ни есть, в книге отвратительного, абсолютно органично. Поэтому, книга не столько для тех, кого интересует как так рекламщики по заказу финансовых воротил ведут к прилавкам толпы легковерных, сколько для тех, кто в силах выдержать близкое знакомство со стоящим в ослепительном свете прожекторов, разодетым в сверкающие одежды хитроумным, гниющим монстром.
В прокате «99 франков»
В романе «99 франков» два главных героя. Один — писатель Фредерик Бегбедер, бывший рекламщик, мужественно решивший открыть миру глаза на то, что из себя представляет мир рекламы. Сделал он это с помпой и успехом — по крайней мере, его роман моментально стал бестселлером, а автор по счастливому стечению обстоятельств был немедленно выставлен с работы, превратившись из обычного нытика в мученика-правдоруба. Из романа выяснилось, что за пасторальной сладостью роликов про йогурты и домики в деревне прячется вселенское зло и нечеловеческая манипуляция человеческим сознанием. Кроме того, руководители крупных компаний вроде Danone (названия изменены, но не слишком тщательно) демонстрируют серость и тупость, покупают и продают всех и вся, а несчастным рекламщикам приходится сидеть на кокаине и быть сущими подонками, потому что выжить в этом мире как-то иначе попросту невозможно. Бегбедер до сих пор искренне полагает свой роман не только разоблачительным, но и интеллектуальным.
Хотя компании Danone впору выплачивать Бегбедеру деньги за рекламу (пиар — он и в Африке пиар), а интеллектуальность Бегбедера проявляется лишь в том, что он водит дружбу с Уэльбеком и цитирует Лотреамона и Фассбиндера.
Второй по значимости герой романа — это Октав Паранго, креативщик, придумывающий слоганы и сюжеты рекламных роликов. Он тряпка, подхалим и развратник, но его тонкая натура эрудита и интеллектуала, разумеется, чрезмерно страдает от того, что он пал жертвой обстоятельств и несовершенства медиа. Как и любой эгоцентрик, Бегбедер пишет в первую очередь про себя, любимого, а уж затем про все остальное — общество потребления, рекламу и прочие мелочи. Поэтому Октав — альтер эго писателя, демонически романтизированное автором. Да Бегбедер и сам признается, что этот его герой — он сам, только он, Бегбедер, в отличие от Октава, пока не дошел до убийства.
Соответственно, перед режиссером Яном Куненом («Доберман», «Блуберри»), взявшимся за экранизацию романа, стояла нетривиальная задача — сделать из Бегбедера и его книги кино.
Для начала Кунен пригласил на роль Октава комика Жана Дюжардена («Брис великолепный») и внешне превратил его в копию Бегбедера. (Который, к слову, и сам не смог отказать себе в том, чтобы появиться в фильме в нескольких эпизодических ролях.) Затем Кунен выделил из нагромождения язвительных слоганов, сценок из жизни рекламщиков и авторского самолюбования сюжет — историю съемок рекламного ролика йогурта Danone — и приступил к визуализации потока сознания Бегбедера.
Собственно, в виде фильма «99 франков» стал как раз тем, чем ему следовало бы быть, — абсурдистской комедией, чего стоит лишь одна мимолетная, но дико смешная сцена, в которой Октав предстает в образе Христа на Тайной вечере.
Фанаты Бегбедера наверняка останутся недовольны отсутствием патетического накала и скандального пафоса, но дело в том, что, сохранив ту же степень надрыва, что и в романе, фильм выглядел бы попросту глупо. Тема исчерпана, и даже в отстающем в идейном плане отечественном культурном пространстве Бегбедера заменил его клон Сергей Минаев, а гламур и медиа уже успели заклеймить «20 сигарет» и «Глянец».
И, конечно, картине Кунена не стать экранизацией столь же культовой, как экранизация Паланика, но ведь и сам роман — далеко не «Бойцовский клуб». Ведь там, где у Паланика детективный сюжет и социальный протест, Бегбедер лишь занудно упивается собой.