451 градус по фаренгейту температура чего
Загадка «Фаренгейта-451»
Роман «451 градус по Фаренгейту» был раскритикован за грубую физическую ошибку. Рэя Брэдбери упрекали, что бумага воспламеняется при 451 по Цельсию, а не Фаренгейту.
Автор оправдывался тем, что некий пожарный ввёл его в заблуждение. И продолжал упорно использовать это название. И все издатели тоже использовали «ошибочное» название. Почему? Очевидно, это творческая мистификация: не было ни американского пожарного с таблицами по Цельсию, ни ошибки.
Во-первых, группа учёных провела исследование, установив, что бумага, в зависимости от типа, воспламеняется в диапазоне от 424 до 475 °F (218 и 246 °C). Это понятно и без экспериментов: параметры возгорания зависят от свойств материала, газовой смеси и других условий, да и сам процесс динамичен. Бумага может быть сырой и сухой, спрессованной, пропитанной огнестойкой или горючей смесью.
В-третьих, уподобившись занудным критиканам, мы сами обнаружим, что это шкала не Цельсия, а Карла Линнея. Профессор Улоф Цельсиус практиковал такую шкалу, где вода закипала при нуле, а замерзала при 100 градусах. Карл Линней был учеником и другом Цельсия, и даже проживал в его доме. Он заметил, что шкала Цельсия неудобна для ботанических исследований, и предложил её перевернуть.
Продуктивнее искать в заглавии не ошибки, а искусство: мелодию, ассоциации, тайные знаки. Сочетание «Fahrenheit 451» привычнее американцам и мелодичнее, чем шкала «Селсис» (Celcius). «Фэрэнхайт-фор-хандред-фифти-уан», – звучит как рэп (даже с таким акцентом). Лексема «Fahrenheit» ассоциируется с русским выражением «у него температура». Если в сауне светятся такие цифры, надо бежать прочь. С учётом подобных коннотаций заглавие книги можно понимать так: «Стало слишком жарко», «Припекло», «Уже горим!».
Есть интересный факт, проясняющий упорство автора. При температуре 451 °F плавится олово. И если смотреть на Таблицу Менделеева, то в ячейке Stannum можно увидеть последовательные числа 4,5,1 (см. коллаж ниже). Брэдбери мечтал подвизаться в Science Fiction, поэтому штудировал основы Science, а подобные факты химии элементов должен был заметить ещё в школе.
А при чём здесь олово? Это основной компонент припоя, который применяется в домашних условиях. А припой, это основное средство монтажа радиоэлектронной аппаратуры. А при чём здесь аппаратура? Она в основном использовалась нами, как информационные медиа, активно вытесняя бумажные носители информации. Использование олова также позволило создать консервную банку, которая стала одним из символов кризиса современности. И вся цивилизация 2020-х, вся наша жизнь определяется киберфизическими, радиоэлектронными устройствами. Внутри каждого есть капельки припоя. Сколько? За последнее столетие квадриллионы капелек припоя и покрытых оловом консервных банок сформировали совершенно особую цивилизацию.
Брэдбери был гением иносказаний, поэтому можно утверждать, что он сознательно зашифровал в названии не бумагу, а олово. Дополнительный аргумент таков: главного героя звали «Гай Монтаг», а в оригинале – Guy Montag. Европейцам известно слово «монтаж» (montage), поэтому имя протагониста воспринимается как «Парень Монтаж». А чем занят этот парень в книге? Что-то жжёт, нагревает, а также получает запрещённую информацию. Но так вели себя и радиолюбители: дымили канифолью, нагревали, паяли, а затем прослушивали вражеские радиостанции или выходили на связь. Это было актуально в 1940-х в воюющей Европе. Но и в 1980-х мы тоже этим увлекались: возились с паяльником и аппаратурой, слушали вражеские голоса. Некоторые даже программировали на калькуляторе. Взрослые же бранили нас, что музыку крутим, а книжки не читаем. (Эх, где они теперь?)
Получается, Гай Монтэг
радиомонтажник. Откровенный намёк. Скорее всего, литературоведы давно раскрыли эти ассоциации. Брэдбери их и не скрывал. В его книге доминируют радиотехнические устройства: телевизоры на стене, камеры слежения, наушники, роботы. Они атакуют человека, подавляют его натуру. Литературные критики уже считают это общим местом.
Впрочем, сам Брэдбери отрицал, что «Fahrenheit 451» только лишь критикует радио и телевидение, цензуру и тоталитаризм. Значит, там есть и более глубокий код, авторская стеганография.
КАК ЦЕНЗУРА РАСТЕРЗАЛА ГЕНИЯ
Факты таковы. Впервые «Fahrenheit 451» опубликован издательством «The Ballantine Publishing Group» в октябре 1953 года. В книгу также входили два рассказа. 200 книг были напечатаны в асбестовой обложке. В марте и апреле 1954 года роман печатался в журнале «Playboy».
Цензурные исправления были сделаны только через 14 лет, к январю 1967 года, и только для учащихся средних школ – в серии «Bal-Hi Edition» издательства «Ballantine Books». Издательство имело на это право как держатель копирайта. Немного перестарались, обычное дело. Модифицированы 75 вульгарных фрагментов, исправлены слова «ад», «чёрт», «аборт», пьяный человек стал «больным», ковыряние в пупке заменили на чистку ушей. В 1973–79 годах (когда капитализм у нас считался самым загнивающим) «Ballantine Books» стали публиковать только пуританскую, цензурированную версию. Брэдбери это обнаружил и потребовал прекратить тиражирование. Издатель согласился.
Из этих фактов видно, что никакая американская цензура гения не терзала. Хотя основания имелись: Холодная война, маккартизм, агентура, внешняя и внутренняя политика. Цензурные изменения внесены только для уроков middle school, что вполне естественно. Странно, что для такого возраста вообще порекомендовали это драматическое чтиво. Самого автора при этом никто не репрессировал, и книгу «Fahrenheit 451» не запрещали. Невозможно подсчитать, сколько миллионов раз люди переводили и переиздавали текст – ведь этим занимались не только профессиональные издатели, но также любители и студенты.
В своей книге Брэдбери не столько критикует карательную и тоталитарную систему, сколько отражает её проблемы. Это, в частности:
Здесь дюжина, хотя в тексте гораздо больше аллегорий. Принимать всё это на свой счёт абсурдно: сейчас жизнь стала неизмеримо сложнее.
Может показаться, что Брэдбери выступает на стороне интеллектуалов-книжников. На самом деле он критикует их с не меньшей силой, очерчивая следующие проблемы:
1. Экспансия электронных медиа развращает умы. Интеллект слабеет.
2. Конформизм. Давление массы. Карательные и супрессионные действия неуполномоченных лиц, серых обывателей без должности. Интеллектуалы, приверженцы истины не умеют этому сопротивляться.
3. Инерция невежества и страха.
4. Деградация социальной памяти: сперва устной, затем письменной. Носители знаний сгорают.
5. Фрагментация знания. Всё порциями, всё в консервах. Интеллектуалы в книге фальшивые – они вызубрили куски текста. Это не мыслители, а мнемоники, не герменевты, а книжники.
6. Маргинализация и хилость интеллектуалов. Они прячутся в трущобах, не умеют обеспечить достойный быт.
И это тоже абсурдно принимать на свой счёт: общество изменилось кардинально, и категории прошлого устарели.
Мистер Брэдбери-Моберг был достаточно религиозным (особенно в сравнении с нами), поэтому часто вплетал в сюжеты авраамические архетипы. В этом аспекте «Fahrenheit 451» содержит следующую стеганографию:
Ибо Господь с огнем и мечом Своим произведет суд над всякою плотью, и много будет пораженных Господом.
For by fire and by His sword The Lord will judge all flesh; And the slain of the Lord shall be many.
Обратим внимание на апокалиптический номер этого стиха – пресловутое «Число Зверя», которое так возбуждает делириологов. Следовательно, Механический пёс навеян образом апокалиптического Зверя. И всё происходящее представляется автору, как небесная кара.
Брэдбери говорил, что он превентор будущего, а не предиктор. Он его изобретает, творит, а не предсказывает. Он прав, и здесь нет никакой мистики. Нынешние изобретатели, лидеры и менеджеры технического прогресса в юности читали фантастику, в том числе книги Брэдбери. Они вдохновлялись, мечтали воплотить его идеи, а когда созрели, стали над этим работать. Возможно, эта #главнаякнига – главнее, чем кажется.
Нет нужды повторять, что Брэдбери напророчил беспроводные наушники, плоские телевизоры, скафандры робокопов и механических псов. Полезнее копнуть глубже.
1. Образ «Mechanical Hound», вероятно, мотивировал создателей шагающих роботов. Современные образцы BostonDynamics, их нарастающая ловкость и дорогая цена убеждают, что они создаются не столько чтобы убирать, сколько убивать. Это новая стихия: роботы, подавляющие людей в физическом и информационном пространстве. В XXI веке они активно используются в боевых действиях, включая психологическую войну.
3. Вероятно, книга имела политическое влияние. Например, на разразившийся после 17 июня 1972 года Watergate Scandal. Фаренгейт и Уотергейт рифмуются только в русском языке (Daniel Gabriel Fahrenheit vs. The Watergate Hotel). Но некоторые американцы всё-же разбирают и по-немецки. Книга вышла намного раньше, в 1953 году, и успела вызвать резонанс в массовом сознании. В романе есть ночные преследования, слежка, обыски, фонарики. Огонь тушат водой (water). Всё это проявило себя во время Watergate Scandal. Вероятно, созвучие стало одним из факторов усиления шумихи.
Развивая параллеломанию, можно начать складывать цифры в «Fahrenheit 451» и получить 9/11. Дата системных терактов запланирована неслучайно. Также был снят фильм «Fahrenheit 9/11» (2004) – про агрессора и военного преступника Буша. Затем был снят фильм «Fahrenheit 11/9» (2018) – про тирана, лжеца и расиста Трампа. Едва ли эти фильмы актуальны по сей день. Едва ли есть руководитель какой-либо страны, про которого нельзя было бы снять подобный ролик. Но факт в том, что здесь открыто использованы мемы Брэдбери.
СЕМЕЙНЫЕ ЦЕННОСТИ
Авторы часто отстаивают какие-то идеи (кажущиеся бредом чумному доктору) по причине личного сверхценного кода. Можно предположить, что и Брэдбери зашифровал в названии «Farenheit 451» какие-то семейные ценности.
Возможно, Мэгги и Рэй пересекались и раньше, не будучи знакомы. Например, в 1933 году, на Всемирной выставке в Чикаго, где, по его воспоминаниям, бывал Рэй – как и миллионы других американцев. Эта незамеченная встреча стала семейной легендой, поэтому в романе «Fahrenheit 451» есть такие строки (понятные до конца только Маргарет): «Montag clung to the earth. I remember. Chicago. Chicago, a long time ago. Millie and I. That’s where we met! I remember now. Chicago. A long time ago.» Это тоже версия априори. Чтобы её уточнить, следует изучать биографию, мемуары. Впрочем, и без того известно, что писатели зачастую зашифровывают свои семейные и биографические ценности в литературных произведениях. Это вообще основа любого творчества, потому оно и называется самовыражением.
Общий вывод таков: надо читать книги, причём читать и между строк, думать своей головой и проверять факты. Так интереснее. Впрочем, здесь отражена точка зрения автора, которая никому не навязывается.
Цитаты из романа «451 по Фаренгейту». Переводчик: Татьяна Николаевна Шинкарь (1914-2011).
451 градус по фаренгейту, Рэй Бредбери
По признанию Брэдбери, ошибка была вызвана тем, что при выборе названия он консультировался со специалистом из пожарной службы, который и спутал температурные шкалы.
What seems to have happened is that Bradbury mixed up his Fahrenheit with his Celsius. 450 degrees C is correct for paper – only one off from 451 – but this is Celsius (or Centigrade), not Fahrenheit. The equivalent in Fahrenheit would be about 843 degrees. The famous formulation ‘Fahrenheit 451: The Temperature at which Book Paper Catches Fire, and Burns’, should perhaps be changed: I would suggest something such as: ‘Fahrenheit 843: The Approximate Temperature at which Rayon Fiber Untreated with N-methyl-dimethyl-phosphonopropionamide Catches Fire, and Burns’.
Consulted:
Bradbury, Ray: Match to Flame: The Fictional Paths to Fahrenheit 451 (2006)
Borch, Jens: Handbook of Physical Testing of Paper (2001)
Франсуа Пико и Хосе Кустодио де Фариа. Реальная жизнь прототипов романа «Граф Монте-Кристо»
Среди многочисленных романов, написанных Александром Дюма (отцом), два имеют наиболее счастливую судьбу. Ни один из других романов, написанных этим автором, даже и близко не смог повторить их успех и приблизиться к ним по тиражам и популярности. В ХХ веке эти произведения были многократно экранизированы, и теперь с их сюжетами знакомы даже те, кто так и не собрался раскрыть книгу и ознакомиться с оригиналом.
Первый из них, разумеется, «Три мушкетёра» — один из главных и любимых романов подростков всех стран, который, однако, вызывает отчётливое чувство недоумения и неприятия у способных здраво размышлять взрослых читателей.
Второй из этих романов — знаменитый «Граф Монте-Кристо»: волнующая и будоражащая воображение история коварства и любви, ненависти и мести.
Роман «Граф Монте-Кристо», издание 1853 г.
Первый фильм по этому роману был снят еще в 1908 году в США. А во французских киноверсиях снимались культовые актеры и звезды первой величины — Жан Маре (1954 г.) и Жерар Депардье (1998 г.).
Жан Маре в роли графа Монте-Кристо
Жерар Депардье в роли графа Монте-Кристо
В фильме 1998 года вместе с Жераром Депардье снимался и его сын Гийом, сыгравший роль молодого Дантеса
Гийом Депардье в роли молодого Дантеса
Ружья «Монтекристо» часто можно было увидеть также и в тирах дореволюционной России. А вот в Европе их называли «флоберами».
В данной статье мы не будем проводить литературный анализ романа. Вместо этого поговорим о реальных людях, ставших прототипами его героев и персонажей.
Сюжетная основа романа «Граф Монте-Кристо»
В романе «Граф Монте-Кристо» А. Дюма, как и во многих других своих произведениях, воспользовался реальным сюжетом, лишь значительно романтизировав его: идеализировал главного героя и лишил его противников полутонов. Основные черты всех персонажей были гиперболизированы и доведены до абсолюта. Это, с одной стороны, предельно вульгализировало героев романа, которые стали похожи на ходячие стереотипы, наделённые каждый своей функцией. Но, с другой стороны, такое упрощение позволило читателям сразу и четко определиться с симпатиями и смириться с поведением главного героя во второй части книги. Ведь Дюма не оставляет читателям и тени сомнения, подводя их к мысли: эта жестокая и поистине маниакальная месть осуществляется абсолютно положительным персонажем по отношению к абсолютно отрицательным. Враги героя всего лишь получили по заслугам, совесть мстителя была абсолютно чиста и спокойна.
Однако реальная история мщения, ставшая основой романа Дюма, имела другой финал — и для человека, ставшего прототипом главного героя, закончилась намного страшнее и печальнее. Если бы этот сюжет взялся разрабатывать не легкомысленный романист, традиционно рассматривавший историю как «гвоздь, на которую он вешает свою картину», а более серьезный писатель, могла бы получиться трагедия шекспировского масштаба. Это было бы произведение о тщетности и даже пагубности злопамятства и мести всем подряд. Но при этом любители беллетристики лишились бы одной из «жемчужин» этого жанра.
История Франсуа Пико
В романе «Граф Монте-Кристо» Дюма творчески переработал одну из глав книги «Полиция без масок», изданной в 1838 году. Это были мемуары некоего Жака Пеше, а историю, заинтересовавшую знаменитого сочинителя, сам Пеше назвал «Алмаз и мщение».
Началась эта история в 1807 году, что почему-то не устроило Дюма, который перенес начало действия романа в 1814 год. Профессия главного героя писателю также не понравилась. Решив, что романтический герой не может быть сапожником, Дюма лёгким движением своего пера превратил реального Франсуа Пико в моряка и капитана корабля Эдмона Дантеса. Что касается титула, которым Дюма «наградил» героя своего романа, то произведен он был от названия скалистого островка, который писатель увидел близ острова Эльба.
Враг реального Пико, небогатый буржуа Матье Лупиан, в романе Дюма стал дворянином и офицером Фернаном. Имя миланского прелата, с которым герой познакомился в тюрьме, Пеше в своих мемуарах не назвал, и А. Дюма ничтоже сумняшеся назначил «добрым гением» Дантеса Хосе Кустодио де Фариа, вполне реального человека, который и сам мог бы стать героем приключенческого романа. О нем мы сегодня тоже поговорим (чуть позже).
Э. Дантес и Фариа, кадр фильма, 2002 г.
То обстоятельство, что Фариа и не думал умирать в замке Иф, а благополучно вышел из этой тюрьмы и на свободе написал одну из первых посвященных гипнотическим практикам научных книг, для Дюма не имело никакого значения. Он «художник» и «так видит», что поделаешь.
Но что же было на самом деле? Реальная история, как мы помним, началась в 1807 году в Париже, когда сапожник из города Ним Франсуа Пико рассказал своему земляку Матье Лупиану, что ему повезло: он женится на Маргарите Вигору, родители которой выделили дочери весьма щедрое приданое. Вместо того чтобы порадоваться за старого знакомого, Лупиан, который и сам имел виды на столь богатую невесту, вместе с двумя друзьями написал донос в полицию. В нем говорилось, что Пико — дворянин из Лангедока и английский агент, через которого осуществляется связь между различными группами роялистов. Это дело заинтересовало начальника полиции Лагори, который отдал приказ об аресте Пико. Несчастный сапожник провел в тюрьме 7 лет и, разумеется, не бежал из нее, а просто был освобожден после падения Наполеона — в 1814 году. Соседом Пико по камере оказался неназванный по имени священник из Милана, который и завещал ему свое состояние. А в романе Дюма, как мы помним, Дантес получил старинный клад кардинала Чезаре Спады (реальное лицо), якобы отравленного папой римским Александром VI (Борджиа).
Полученные деньги позволили бы ещё отнюдь не пожилому Пико начать новую жизнь, однако он жаждал мести и потому стал искать виновников своего ареста. Его подозрения пали на Лупиана, но доказательств не было. Скоро Пико повезло (по крайней мере, так он тогда думал): он нашел знакомого Лупиана — некоего Антуана Аллю, который в то время проживал в Риме. Назвавшись аббатом Бальдини, он сообщил ему, что действует по завещанию умершего Франсуа Пико, согласно которому на его могильной плите следует высечь имена людей, причастных к его аресту. Получив в качестве награды крупный алмаз, Аллю назвал нужные имена. И с этой минуты началась цепь трагических событий, приведших к гибели и Пико, и многих других людей.
Вскоре Пико начал свою месть. Один из доносчиков был найден убитым, а на рукоятке кинжала, что стал орудием преступления, следователи прочитали таинственные слова: «Номер первый». Вскоре был отравлен второй доносчик и на черное сукно, покрывавшее гроб, кто-то приколол записку со словами: «Номер второй».
Таким образом, полученное Пико состояние в реальной жизни счастья ему не принесло и стало причиной смерти пяти человек, в том числе и его самого.
Настоящая жизнь аббата Фариа
Теперь обратимся к другому важному персонажу романа Дюма, которого писатель назвал аббатом Фариа.
Настоящий Хосе Кустодио де Фариа родился в 1756 г. в Западной Индии — на территории португальской колонии Гоа, в настоящее время хорошо знакомой туристам всего мира. Будущий аббат был выходцем из рода брахманов, но его отец, Каэтано де Фариа, принял христианство. Это позволило ему жениться на дочери португальского чиновника, а их сыну — получить прекрасное образование. Но индийское происхождение и годы, проведенные в этой стране, давали о себе знать, и, даже получив сан священника, Хосе продолжал заниматься йогой и ведическими практиками.
В Европу семья де Фариа перебралась, когда Хосе исполнилось 15 лет. В Риме отец и сын одновременно поступили в университет: Каэтано закончил медицинский факультет, Хосе — богословский. После этого они неплохо устроились в Лиссабоне, где отец стал исповедником португальской королевской четы, а сын — священником королевской церкви.
Padre Jose Custódio de Faria
Однако в дальнейшем они оказались втянуты в заговор, ставящий своей целью отделение Гоа от метрополии, и в 1788 году семья Фариа вынуждена была перебраться во Францию. Но и в этой стране взгляды младшего Фариа были сочтены чересчур радикальными: эмигрант оказался в Бастилии, где и находился на протяжении нескольких месяцев, пока не был освобождён восставшими парижанами 14 июля 1789 года.
Режим заключения Хосе де Фариа не был очень уж суровым, тем более что один из тюремных надзирателей оказался большим любителем игры в шашки, а заключенный — настоящим мастером. Поэтому особенно скучать опальному аббату не пришлось. Именно тогда он решил модернизировать правила этой игры, увеличив количество полей, и стал изобретателем стоклеточных шашек. И этого было бы достаточно, чтобы имя аббата осталось в истории, но он отнюдь не собирался останавливаться на достигнутом.
Революции открывают немало путей для неординарных людей, и де Фариа не был исключением. Как человек, пострадавший от прежнего режима, он пользовался полным доверием новых властей и даже получил под командование один из отрядов Национальной гвардии. Но, как известно, революции склонны пожирать своих детей, и в 1793 г. на подозрительного бывшего аббата обратили внимание возглавившие Конвент якобинцы. Де Фариа не стал ждать ареста и бежал на юг, где отошёл от политики, занимаясь преподаванием медицины. Именно в это время он увлекся новомодным учением Франца Месмера о «животном магнетизме», а заодно начал свои эксперименты в области гипноза. Однако вне политики этот незаурядный человек остаться не смог, и, когда «негодяи спасли Францию от фанатиков», он примкнул к основанной Франсуа Ноэлем Бабёфом организации, названной им «Заговор во имя равенства».
В 1794 году после падения якобинцев власть во Франции оказалась в руках нового правительства — Директории, при котором фактическими хозяевами страны стали немногочисленные нувориши, а разница в уровне жизни между богатыми и бедными достигла невиданных размеров, намного превзойдя социальное расслоение при Людовике XVI. Все это сопровождалось падением нравственности и в крупных городах появились и стали задавать тон бесстыжие «светские львицы» вроде Терезы Тальен. Республиканские войска уже имели хороших генералов и научились воевать, вражеские армии теперь не могли угрожать самому существованию Французской Республики. Главная опасность для нее теперь заключалась во внутренней нестабильности. С одной стороны, «порядок в стране» стремились навести некоторые популярные в народе генералы, с другой — имелись довольно многочисленные сторонники «левых», мечтавшие о социальной справедливости и установлении во Франции истинно народной власти. Закончилось все государственным переворотом 18 брюмера 1799 г., в результате которого к власти пришел Наполеон Бонапарт. Лидеры новых «левых» с этим не смирились, и филиалы «Заговора во имя равенства» появились во многих французских городах, в том числе и в Ниме, где находился в то время Хосе Кустодио де Фариа. Именно он и возглавил городскую организацию «Заговора. » Однако «Гракх» Бабёф был предан и казнён 27 мая 1797 г., его соратники оказались в тюрьмах, либо сосланы в южные колонии на каторгу. Местом заключения Хосе де Фариа стал замок Иф, в одиночной камере которого ему которой ему пришлось провести 17 лет.
Гуальтьеро Тумиати в роли Фариа
В настоящее время в этом замке находится музей. Показывают и «камеру аббата Фариа», в которой имеется лаз его имени. Но размер его отверстия таков, что пролезть сквозь него невозможно даже ребенку.
Интерьер замка Иф, камера Фариа с лазом внизу
Имеется в этом музее и «камера Дантеса», в которой также есть два маленьких отверстия. Но, если в первой камере отверстие располагается у самого пола, то в этой — под потолком.
Надо сказать, что А. Дюма, лично посещавший этот замок, несколько сгустил краски: Иф все же был построен не в качестве тюрьмы, а как крепость, и многие камеры имели окна, из которых открывается прекрасный вид на море, берег иди окрестные острова. Лишь несколько камер располагались в подвальных помещениях, именно их и описал в своем романе Дюма.
Скажем уж заодно, что Дантес и Фариа — не единственные «звёзды» и герои музея замка Иф. Часть экспозиции посвящена носорогу, благодаря которому, как считается, и была построена крепость. Утверждают, что корабль с носорогом, который король Португалии Мануэль I подарил папе римскому Льву X, остановился в Марселе, чтобы на этого невиданного зверя смог полюбоваться и французский монарх Франциск I. Остров Иф, на котором этот носорог был временно высажен, показался Франциску удобным для строительства крепости, которая и была возведена в 1524-1531 гг
Вид на замок Иф и Марсель
Изображение этого носорога сохранилось на гравюре А. Дюрера
Носорог, гравюра А. Дюрера
Но вернемся к Фариа, который вышел на свободу одновременно с Пико, после падения Наполеона в 1814 году. С несчастным сапожником, ставшим прототипом другого героя романа Дюма, он не только не был знаком, но даже и не подозревал о его существовании. Это вообще были личности разного масштаба и разных взглядов, вряд ли они могли быть интересны друг другу.
Обретя свободу, Пико начал свою маниакальную месть, а Фариа вернулся в Париж, где в доме №49 на улице Клиши открыл «магнетические классы», которые быстро обрели большую популярность. Хосе де Фариа проводил очень успешные сеансы гипноза, в которых объектами его экспериментов были не только люди (и взрослые, и дети), но даже домашние животные. При этом он лично разработал два новаторских приёма внушения, которые получили его имя и описаны во всех учебниках по психотерапии. Первый из этих приемов предписывает долго и не мигая смотреть в глаза пациенту, а потом уверенным повелительным тоном дать команду заснуть. Используя второй прием, врач должен быстро подойти к пациенту и властно приказать: «Спать!» В городе Панаджи, столице индийского штата Гоа, можно увидеть памятник, на котором местный уроженец Хосе Кустодио де Фариа предстает именно в роли гипнотизёра.
Франсуа Пико и Хосе Кустодио де Фариа. Реальная жизнь прототипов романа «Граф Монте-Кристо»
Аббат Фариа, памятник в Панаджи, Гоа
Деятельность Фариа, как уже говорили, была вполне успешна, и это вызвало зависть коллег, которые стали обвинять его в обмане пациентов и шарлатанстве. С другой стороны, представители официальной церкви обвиняли его в связях с дьяволом и в колдовстве. Опасаясь быть арестованным в третий раз, Фариа предпочел оставить медицинскую практику и даже от греха подальше уехал из Парижа. До смерти в 1819 году он служил священником в церкви одной из окрестных деревень. Однако научную работу он не оставил: написал ставшую знаменитой книгу «О причине ясного сна, или Исследование природы человека, написанное аббатом Фариа, брамином, доктором теологии».